Гектор Анри Мало - Приключения Ромена Кальбри

почти и во всех семьях моряков, и в нашей семье были свои герои.

Дедушка с материнской стороны плавал вместе со знаменитым Сюркуфом, а второй внучатый дядя Флоги был моим любимым героем. Едва я подрос настолько, что стал понимать окружающие меня предметы, как уже слышал по десять раз на дню его имя. Его звали Жан-Кальбри. Он находился на службе у одного индийского короля, у которого были свои собственные слоны; он не раз участвовал в сражении против англичан, и у него, кроме всего остального великолепия была еще серебряная рука. Слоны и серебряная рука, это представлялось мне чем-то волшебно-прекрасным. Но так ли все это было на самом деле, за это не поручусь; за что купил, за то и продаю. У всех Кальбри была врожденная страсть к морю, и она-то заставила моего отца, немного времени спустя после женитьбы, снова пуститься в плавание. Он мог бы поехать помощником капитана на небольшом судне. Таких много отправляется каждую весну на рыбную ловлю к берегам Исландии, но он так привык к коронной службе, что любил ее и предпочитал всему остальному.

Я не могу хорошенько припомнить себе подробности его отъезда. Мои более яркие воспоминания относятся к тому времени, когда на дворе бушевала буря, море ревело и пенилось; домик наш дрожал до основания, а мать с нетерпением ожидала вестей и всякий день посылала меня на почту узнать, нет ли письма от отца.

Сколько раз она, бедная, будила меня в такую бурную ночь и заставляла молиться вместе с нею. Тогда она зажигала свечу перед образом пресвятой Девы и становилась на колени вместе со мной.

Нам казалось, что, если буря бушевала в Пор-Дье, то такая же точно буря должна была раскачивать и то судно, на котором плавал отец.

Иногда ветер переходил в ураган, приходилось бежать привязывать окна и ставни, потому что у нас, как и вообще у всех бедных людей, все держалось слабо и не могло противиться ветру, хоть избушка наша была защищена с одной стороны высокими дюнами, а с другой стороны рубкой (корабельными обломками). Рубка эта служила когда-то общей каютой трехмачтового корабля, потерпевшего однажды крушение у наших берегов.

Несмотря на это, когда во время равноденствия начинались бури, то в нем становилось страшно жить — так все дрожало и снаружи и внутри.

В одну такую бурную октябрьскую ночь мать меня разбудила. Ветер ревел и стонал. Весь домик наш скрипел. Пламя восковой зажженной свечи до того колыхалось от порывов ветра, что временами погасало. С моря был слышен бешеный рев волн, уносивших с шумом прибрежные камни, а временами раздавались точно залпы из пушек, с таким грохотом волны заплескивали в отверстия прибрежных скал. Несмотря на этот адский грохот, я ухитрился-таки заснуть, стоя на коленях возле матушки. В это время ветром сорвало оконную раму и швырнуло ее на середину комнаты, где она и разбилась на множество мелких кусочков. Я мгновенно очнулся, и мне показалось, что я сам подхвачен и унесен вихрем.

— Милосердный Боже! — воскликнула матушка, — отец твой погиб!

Она была очень суеверна, верила в предчувствия, вообще в чудеса. Письмо, которое она получила от отца моего несколько месяцев спустя, по странному совпадению подтвердило ее ожидание бедствий. Оказывается, что именно в октябре судно, на котором он плавал было застигнуто бурей в открытом море, и он и все бывшие с ним подвергались страшной опасности.

Это укрепило в ней еще больше веру во все чудесное. У жены моряка тревожная жизнь, она вся проходит в ожидании. Ночью ей снятся кораблекрушения, а целыми днями, месяцами, неделями она ждет писем, которые не приходят к сроку, и мучится от сомнений, все ли благополучно? В то время, о котором я вам теперь рассказываю, почта далеко не была так устроена, как теперь.

Письма попросту раздавались в почтовой конторе и если те, к кому они были адресованы, не приходили вовремя, то какой-нибудь мальчуган или школьник разносил их время от времени по домам. В день прихода почты с берегов Новой Земли почтовая контора осаждалась жаждущими получить весточку от своих далеких моряков, потому что с весны и до осени все бретонские моряки отправляются на ловлю трески, и если бы какой-нибудь иностранец приехал на наше побережье, то мог бы подумать, что он случайно попал на тот остров, описанный Ариосто, где не было ни одного мужчины.

Не удивительно поэтому, какая толкотня происходила на почте; всякая торопилась узнать поскорее, жив ли отец, муж --">