Тамара Федоровна Чинарева - Портфель чемпиона

Дима.

— Я видел, как с ним директор Андрей Иваныч шел… — ехидно сказал Дудкин. — Портфель с двумя замками — мечта любого директора…

Рома безнадежно отступил в сторону. Он понял, что добровольно портфель никто отдавать не собирается. Он заглянул под парту, за ящик с кинескопом, под учительский стол. Портфеля нигде не было.

Роман открыл дверь лаборантской и вздрогнул. Ему улыбался скелет Вася.

Глава 2

Была замечательная весенняя пятница. Фоторепортер областной газеты Артур Воронухин сидел на скамейке возле автобусной остановки и наблюдал жизнь. На животе у него висел фотоаппарат с огромным объективом, готовый в любой момент запечатлеть что-то необыкновенное. Это необыкновенное должно было быть и веселым, и весенним, чтобы развернул человек воскресный номер газеты и настроение у него сразу стало хорошим.

Но жизнь вокруг была обычной, как вчера и позавчера. Синяя машина привезла молоко в магазин напротив. Пирамидки пакетов в проволочных корзинках. Вот если бы молоко привезла лошадь в белой панаме и с гривой, заплетенной в косички… Вот это был бы кадр! Лошадь с косичками и светофор. Вчерашний и нынешний день на одном снимке.

Воронухин с досадой отвернулся от неуклюжего синего фургона. Он посмотрел в небо. Но вместо весеннего высокого купола, устланного легкими, как лебединые перья, облачками, он увидел прямо над собой ворону. Она сидела на корявом суку и чистила перья. У фотокорреспондента настроение испортилось из-за этой вороны. Потому что он вспомнил, как совсем недавно учился в школе и его дразнили «вороной». Из-за этого Артур терпеть не мог свою фамилию. Он начал уважать ее только тогда, когда увидел впервые напечатанной под снимком в газете. Фотокорреспондент задумался и не заметил поливальной машины. Все граждане заметили и отступили за скамейку, грязная вода осела на брюки Воронухина, отглаженные до тугих стрелок. Он подскочил. Хотел крикнуть поливальной машине что-нибудь обидное, но фотоаппарат стукнул его по животу, напомнив, что Воронухин не просто человек на скамейке, а при исполнении. И крик стих до тяжелого вздоха.

Артур уже решил махнуть на необыкновенное и пойти к цирку, где молодая девушка возле фонтана продавала цветы в прозрачных целлофановых кульках. Он уже сделал несколько шагов в сторону цирка, как увидел, что с противоположной стороны улицы идет собака. Она сосредоточенно ступает на полоски «зебры» и несет в зубах портфель. На солнце поблескивают два замка и ромбик с дарственной надписью. Забыв про мелкие неприятности, Воронухин бросился навстречу собаке, по пути вглядываясь в лица идущих рядом с ней людей. Хозяин портфеля представлялся ему обязательно стареньким — доктором или профессором с зонтиком-тростью. Идет он по городу со своим четвероногим другом… Правда, в собаке не было должного благородства. Широкогрудая, рыжая с черными подпалинами, крепкими кривыми лапами и грязной шерстью на животе, едва ли у нее в роду были рекордсмены собачьих выставок. Собака уже собиралась ступить на тротуар. Воронухин опустился на одно колено, выстроил кадр и чуть было не щелкнул, как собака развернулась и направилась обратно. Воронухин бросился следом, но не заметил, как на светофоре мигнул желтый и зажегся красный свет. Лязг автобусных тормозов и милицейский свисток прозвучали одновременно.

Воронухин боялся потерять собаку. Она стояла на островке безопасности, повернувшись к нему хвостом.

Автобус двинулся дальше. К окнам прилипли пассажиры, расплющив о стекло носы — им собственными глазами хотелось увидеть человека, который чуть не попал под колеса. Они увидели не только Воронухина, но и постового милиционера рядом с ним.

— Разве вас не учили в школе, молодой человек, что нельзя перебегать улицу под самым носом у машин? — строго спросил милиционер.

— При чем тут школа… — огорченно махнул рукой Воронухин. — Ушла из-под самого носа… Какой кадр…

Он так горько сказал это, что милиционер подобрел. Он дружески наклонился к Воронухину и шепнул, показывая глазами вслед девушке со спортивной сумкой через плечо:

— Значит, не судьба… Вам еще предстоит встретить одну-единственную… Я на этом перекрестке четыре года стою и, поверьте, жизнь знаю…

— Какую единственную? — не понял Воронухин.

— Понятно, какую? — подмигнул милиционер. — Девушку…

— Какую девушку… — Воронухин ткнул себя в живот, где --">