Оливер Риттер - Один день из жизни Юлиуса Эволы

садится на кровати. Потом он осторожно соскальзывает в кресло–коляску, которое стоит рядом с кроватью. На нем он катится в ванную. Умывальник установлен так, что кресло–коляска как раз помещается под ним. Так он может умываться самостоятельно, сидя, и этого ему достаточно. С бритьем он тоже справляется, хотя иногда и не без порезов. Сегодня он порезался над губой. Он задумчиво смотрит, как из тончайшей трещинки появляется капелька крови. Потом он рассматривает свое лицо. Глубокая линия ото рта до носа, утолщения на подбородке и щеках, которые всегда придавали его лицу что-то особенное. Большой нос, полный и широкий рот, с опущенными вниз уголками. Его глаза под кустистыми, темными бровями лежат глубоко в глазницах. Они смотрят на него из отражения в зеркале слабо, почти измученно. Длящиеся десятки лет нужда, боли, и изоляция создали выражение этого лица. Насколько же он усталый! Уже целую вечность, как он устал и все же продолжал идти дальше, вопреки искушению уйти самому, больше не сопротивляться, полностью сдаться. И, все же, он хочет думать, в глубине этих глаз, черных как уголь, все еще горит ледяной огонь, ураническая энергия, которая очаровывала его окружение с давних пор, которая придавала ему господство и власть над ними. Эта мощная энергия тоже помогла ему продержаться, закончить свой труд.

Он катит свое кресло–коляску назад в спальню. Он одевается в кровати, наполовину лежа, так ему легче. Как всегда он надевает, наконец, свой черный бархатный домашний халат. Свои чувствительные ноги он защищает шотландским пледом.

Он двигается в кабинет с роскошными книжными полками на всю стену и с письменным столом из красного дерева. Высокие, узкие окна занавешены, потому в ней полумрак. На протяжении целого дня тяжелые занавесы не открывают. На письменном столе горит лампа, свет которой освещает демонические изображения женщин. Он нарисовал их позже, в шестидесятых, спустя много лет после того, как он был еще активным художником. На столике рядом с письменным столом его ждет завтрак. Чай снова только теплый, заварка слишком слабая. Он ощупывает булочки, они слишком тверды. Как давно он не получал больше те свежие, хрустящие булочки, которые он так любит. Но он тут ничего не может изменить. Брунелла утверждает, мол, у пекаря на Корсо был только этот сорт. А ходить дальше она не хочет из-за ее больных ног. Но, все же, раньше ведь были свежие булочки. Ему кажется, что черствость булочек символизирует что-то вроде меры наказания. Иногда они такие же твердые как камни, им, как минимум, две недели. Но тогда он отказывается их принимать. Он предполагает, что у нее есть различные ящички для древних, старых и не таких старых булочек, откуда она по мере надобности их достает. Что ему делать? Он не может с ней ссориться. Пока он без удовольствия ест сухую булочку, которую раньше намазал маслом и джемом, он слышит, как она убирает спальню. Он слышит, как она бормочет, кашляет, и иногда извергает злобное хихиканье.

Эта женщина вызывает у него жуть.

Когда он закончил завтрак, он ставит поднос в прихожую. Они оба стараются встречаться как можно меньше, что вовсе не так уж просто в маленькой квартире. Но иногда у него даже возникает подозрение, что Брунелла подглядывает за ним. Что там запланировано на сегодня? Он катится к письменному столу, где лежит отрывной календарь. Итак, во второй половине дня придут его студенты, как в каждый второй вторник месяца. Ему нужно будет серьезно поговорить с ними. А завтра? Ничего. Послезавтра? Также ничего. Все больше страниц в его календаре остаются пустыми. А что еще? Там еще лежит анкета этого светского журнала. «Мужчины с носом», так должна называться статья, в которой будут содержаться интервью различных знаменитых итальянцев об их частной жизни. Он еще раз мельком оглядывает имена. Рокко Граната, певец сентиментально–слащавого кича, Лучано Паваротти, модный тенор, Роберто Кальви, сомнительный банкир, его «друг» Фредерико Феллини тоже тут, Марчелло Мастроянни, естественно, «латинский любовник». Ему приходится горько рассмеяться. Какая честь принадлежать к этому сиятельному обществу. И потом еще эти вопросы:

– Каков ваш жизненный девиз?

– Есть ли у вас сексуальные фантазии? Какие?

– Что вы вообще думаете о женщинах?

– Какую позу вы предпочитаете?

И так далее, и так далее. Он ответит только на один единственный вопрос, остальные вычеркнет. Раньше он сразу выбросил бы эту бумажонку в --">