Лев Ефимович Устинов - Золотая собака

с матерью, которая была ему совсем не мать, а только считалась матерью. Они взяли его жить к себе, как они говорили, «из милости», но никакой милости от них он не видел. Только раз в четыре года, в день его рождения, который они сами назначили, как раз двадцать девятого февраля, они собирали всех соседей и при всех давали ему одну монетку, чтобы он сбегал в город и купил себе одно пирожное.

И вот теперь он возвращался с этим пирожным домой.

Золотая собака догнала его и побежала рядом, но все-таки на безопасном для нее расстоянии.

Мальчик остановился, и собака тоже остановилась.

— Ой, какая ты чудная… Я никогда не видел таких собак. Можно, я тебя поглажу?

Собака подошла к нему поближе, и он погладил ее свободной рукой.

Пирожное запахло так вкусно и так рядом, что Золотая собака зажмурилась, а потом открыла глаза и вопросительно посмотрела на счастливого обладателя такой вкусноты.

А он подумал, что она хочет с ним познакомиться, и торопливо сказал: — Меня зовут Мальчик.

Нет, он ни капельки не пошутил. Он сказал правду.

Его действительно звали Мальчик. Вообще-то у него, наверно, было имя, но никто этого не знал. — Эй, Мальчик! — Эй, ты, Мальчик!

— Куда делся этот отвратительный Мальчик? — Чтоб он пропал, противный Мальчишка! Дома никто не называл его по имени. И соседи не называли его по имени. И на улице не называли его по имени. А если человека никто не называет по имени, значит, он просто человек. Когда очень старый, то — старик. Когда не очень старый, то — дяденька. Когда совсем маленький, то — мальчик. Это обидно и старику, и дяденьке, и мальчику. Но мы так редко замечаем чужие обиды.

Мальчик, наконец, понял, что собака все время поглядывает на пирожное. Оно лежало на ладони— длинное, закрученное, из горлышка у него торчал желтый, наверное, еще теплый крем, и все оно было такое поджаристое-поджаристое.

Мальчик вздохнул, разломил пирожное пополам и половину протянул собаке.

Ей хотелось проглотить его сразу, такая она была голодная, но она съела свою часть пирожного вежливо, не торопясь и с удовольствием облизнулась. Тут уж ничего не поделаешь. У собак это считается высшим проявлением этикета. Иначе как же люди поймут, что собака довольна?

И Мальчик тоже съел свою половину. Съел, зажмурился и постарался запомнить вкус пирожного на долгое-долгое время. На целых четыре года. А когда открыл глаза и посмотрел на собаку, то сразу же догадался:

— Ой, ты, наверное, та самая Золотая собака, которую все хотят поймать?

Золотая собака кивнула мордочкой, и шерсть на ней встала дыбом, словно она предлагала Мальчику взять себе любой, самый толстый волосок. Но Мальчик снова вздохнул: — Нет, я тебя стричь не буду. Все равно я не могу разбогатеть больше чем на одно пирожное. И то раз в четыре года. Все остальное у меня отнимут.

Шерсть опустилась и снова стала гладкой, а собака еще ласковей посмотрела на Мальчика.

— Знаешь, — грустно улыбнулся Мальчик, — меня ведь тоже все время хотят поймать. Им просто доставляет удовольствие ловить меня на каждом шагу.

И, увидев удивленные собачьи глаза, объяснил:

Если я задумаюсь и меня поймают, то сразу кричат: «Опять ты ничего не делаешь, негодный Мальчишка!» И тут же я получаю подзатыльник. А если не проснусь раньше первого петуха, то меня тоже ловят на месте преступления и дают два подзатыльника. А поймают с какой-нибудь игрушкой — три. За то, что поглажу кошку, — четыре. Я даже пробовал считать. За день набирается штук двадцать, не меньше. Он взглянул на солнце и испуганно прошептал:

— Ой, мне пора.

Мальчик торопливо погладил собаку и пустился бежать в сторону своего дома. Золотая собака осталась одна на дороге. Она стояла и думала.

И глядела в спину убегающего Мальчика. Думала, думала, потом решительно махнула своим коротким хвостиком и побежала вслед за ним…

Когда Мальчик, еле дыша от быстрого бега, влетел во двор дома, где он жил, отец, который только считался отцом, но на самом деле никаким отцом не был, затопал ногами и закричал:

— Где ты шлялся, негодный Мальчишка? Да я тебе…

Но тут он увидел вбежавшую следом за Мальчиком во двор собаку и замер на полуслове, вытаращив от удивления глаза.

— Не бейте ее, пожалуйста, — жалобно попросил Мальчик. — Это очень хорошая собачка. Мы подружились с ней по дороге из города.

— Разве ты видел когда-нибудь, чтобы я тронул пальцем хоть одну собаку? Да я лучше палец себе --">