Сергей Тимофеевич Григорьев - Александр Суворов

вспыхивающих озорным блеском за стеклами старомодных очков.

Он имел обыкновение, прощаясь с собеседником, отдавать по-военному честь, произносить короткое словечко «чик» и тут же с улыбкой пояснять: «Честь имею кланяться».

Помню такой случай. В годы Великой Отечественной войны Сергей Тимофеевич написал для Военно-морского издательства повесть об адмирале Макарове («Победа моря» – так называется ее вариант для детей). Рукопись прочел строгий рецензент – контр-адмирал и указал автору на некоторые неточности в военно-морских терминах: корабли-де не «плавают», а «ходят», а парус яхты не «клонится», а «ложится» и тому подобное.

Сергей Тимофеевич, ознакомившись с отзывом, размашисто наискось начертал: «Не согласен». И подписался: «Вице-адмирал С. Григорьев». С точки зрения редакторов, это было недопустимым озорством и нарушением устава, но Григорьев был человек штатский и любил пошутить.

С. Т. Григорьев был и остается одним из любимых юным читателем авторов. Он прожил большую жизнь и всегда отлично знал то, о чем писал.

«Окидывая взглядом свой жизненный путь, я с трепетом вижу, что был участником… событий на протяжении более половины столетия. И какого столетия!» – писал он в 1950 году, когда ему исполнилось семьдесят пять лет.

Г. Шторм

Александр Суворов Историческая повесть

Горжусь, что я русский!

А. В. Суворов

Глава первая

Отцовский дом

Cтоял август 1742 года. В усадьбе Суворовых спать ложились рано, чтобы не тратить даром свечей. Отужинали. Василий Иванович закурил трубку, единственную за сутки, чем всегда кончался день.

Мать, как обычно, поставила Александра на молитву. Читая вслух дьячковской скороговоркой слова молитвы, Александр, где следовало, становился на колени.

– Не стучи лбом о пол! – зевая, говорила мать.

Александр стучал нарочно. Ему нравилось, что при каждом ударе в вечерней тишине гулко отдавалось подполье.

Молитва кончилась. Александр поцеловал руку отца, потом матери и отправился спать. В темных сенях мальчик привычно взбежал по крутой лестнице в свою светелку.

Лежа на кровати под одеялом из колючего солдатского сукна, Александр терпеливо ждал, когда внизу угомонятся. Отсюда, из светелки под крышей, слышно все, что делается внизу.

Вот смолкли сердитое ворчанье матери и плач сестры Аннушки. Перестал шаркать туфлями по полу отец, и за ним затворилась с пением дверь спальной.

Все стихло, и тогда наконец Александр услышал привычный и любимый звук: старый дом протяжно крякнул, как будто и он, вздохнув, укладывал свои старые кости на убогую, расшатанную кровать. Скрип разлаженных половиц от тяжелых шагов взрослых, от детской беготни, от движения мебели и вещей прекратился. Все наконец пришло в равновесие покоя. Дом заснул.

Александр поднялся с постели тихо и осторожно, по-кошачьи, чтобы не нарушить покоя старого дома.

Нашарив в темноте огниво^[1], мальчик выкресал огня и, раздув трут^[2], зажег от него сèрничек^[3]. Мертвенно-синий огонек почти не светил. От серничка он зажег приготовленную заранее лучинку. Светя лучинкой, Александр достал из-под подушки огарок восковой свечи чуть ли не в руку толщиной и зажег ее. Лучинку задул.

Запахи сменялись по порядку: сначала паленый запах стальной искры от кремня, потом затхлый дымок трута, удушливая сера, дегтярный дух березовой лучины, и, наконец, запахло медом от восковой свечи.

Александр завесил оконце одеялом, чтобы не тревожить светом спущенных во дворе цепных собак, взял с полки книгу, раскрыл ее на постели и начал листать, стоя перед книгой на коленях, со свечой в руке.

Место, дочитанное вчера, заложено сухим кленовым листом. Сладко забилось сердце. Вчера он уже заглядывал вперед и догадывался, каковы-то предстанут воинам Ганнибала^[4] Альпийские горы, как-то пойдут по кручам и узким тропинкам слоны и, главное, что скажет своим воинам перед битвой полководец.

Александр не торопил сладких мгновений, он раскрыл книгу на титульном листе и – в который уж раз! – прочитал:

Римская история от создания Рима до битвы Актинския, то есть по окончании республики, сочиненная г. Ролленем, прежде бывшим ректором Парижского университета, профессором красноречия и членом Королевской

--">