Корнель Макушинский - Скандал из-за Баси (журнальный вариант)

class="book">Энергичным шагом она поспешила к тяжело сопящему паровозу, на железное чудовище она бросила только мимолетный взгляд, но долго и испытующе смотрела в глаза машиниста. Этот почтенный человек немного удивился, когда его, как рентгеновским лучом, просверлили насквозь внимательным взглядом. Потом он сделал то, что показалось ему уместнее всего: пожал плечами. А жена доктора, рассмотрев, по-видимому, в его глазах серьезность и достоинство, лишенные легкомыслия и склонности к громким скандалам, побежала вдоль поезда, заглядывая во все купе. Наконец, после долгих колебаний, выбрала одно.

На собственных руках она внесла девочку в вагон. Утерев слезы, чтобы они не капали на слова, она обратилась к сидящим в купе:

— Послушайте, пожалуйста! Эта девочка одна едет в Варшаву! Одна! А потому одна, что она — сирота. Адрес у нее на груди, на картонной табличке. Еда в сумке. В Варшаве ее встретят... Пожалуйста, посмотрите за ней, позаботьтесь о ней... Пусть она не подходит к окну! И чтобы ее не продуло! А вас, пан, прошу не курить в купе! Ведь два часа вы можете потерпеть? О, вы, пани, выглядите так прилично. Присмотрите за ней... Не давайте ей фруктов, они, наверное, немытые, а мой муж говорит, что сейчас везде холера... Могу ли я надеяться на всех присутствующих?

— Хорошо, хорошо,— пробурчал кто-то от имени всего коллектива.

— Маленькая,—обратилась она к девочке.—Эти люди присмотрят за тобой. Но ешь только то, что я тебе дала, и ни у кого ничего не бери. Никому сейчас верить нельзя. Ага! А если тебе захочется (она наклонилась к уху Баси и объясняла ей что-то запутанное) — то скажи вот этой пани, и эта пани тебя отведет.

Нервический свисток паровоза и крики всех собравшихся у вагона дали знать жене доктора, что начинается последний акт.

Кто-то поднял девочку на руки, чтобы она могла выглянуть в окно.

Жена доктора хотела еще что-то крикнуть, но не могла. Что-то сдавило ей горло, и только взгляд ее был таким сердечным... таким сердечным... Хорошенькая светлая головка мелькнула, как блик от зеркальца. Казалось, что кто-то поставил цветок за окном вагона.

Когда ненасытный лес поглотил поезд, жена доктора еще стояла, глядя перед собой с печалью и словно бы с досадой.

— Пошли уж,— сказал доктор.

— Сначала прими какой-нибудь порошок для успокоения совести. У меня такое предчувствие, что мы послали этого ребенка на погибель, а моим предчувствиям можешь верить. Разве три года назад я не говорила тебе, что тебя ждет несчастье, и разве ты тогда как раз не

сломал себе ногу?

— Да, ногу я сломал, потому что на тротуаре лежала сливовая косточка. Почему же ты не предчувствовала, что кто-то будет есть сливы? Твои предчувствия — это все чепуха. Девочка доедет живой и здоровой, потому что у меня есть такое предчувствие.

— А почему те, кому ты послал письмо, ничего тебе не ответили?

— Прежде всего потому, что они — поляки, а поляки мало когда отвечают на письма, а кроме того, что они могли ответить?

— И Бася едет к таким дикарям, которые не отвечают на письма! Если кто-то не отвечает на письма, то он вполне может морить ребенка голодом и бить его за что попало. Ну, если бы я о чем-то таком узнала! Предупреждаю тебя, что я поеду в Варшаву, может, через месяц, чтобы убедиться, что там творится с девочкой. Чего этот тип от тебя хочет?

С униженным поклоном к врачу приблизился юноша, от которого одуряюще несло крепким одеколоном.

— Я как раз шел к вам,— проговорил он, волнуясь.— Вы бы не могли навестить мою бабусю?

— Я ведь у нее недавно был,— без энтузиазма ответил доктор.— Бабуся здорова, как гренадер.

— Может быть. Бабуся, однако, решила, что у нее солитер, потому что ее все время тошнит.

— Наверное, это не от солитера, а от этого одеколона, — пробурчала жена доктора.

— Это уже семьдесят седьмая выдумка в этом году,— сказал доктор.— Так чего она хочет?

— Какого-нибудь средства от тошноты. Бабуся уже второй день ничего не может в рот взять, кроме капусты и куска свинины. Вы не дадите рецепт?

— Дам,— нетерпеливо сказал доктор.— Подождите, сейчас я вам выпишу.

Он начал рыться в карманах и, найдя какую-то бумажку, стал быстро на ней писать, используя как

--">