Сергей Александрович Борзенко - Десант в Крым

я не отклонился, вся очередь автомата вошла бы мне в голову.

Я дернул за спусковой крючок своего ППД, но выстрела не последовало: диск был пуст. Изо всей силы ударил ногой по голове немца. Он качнулся, уронил автомат, поднял грязные руки. Я уже не помнил себя от ярости. В руках был наган. Раздался выстрел. Немец упал. На шее его белел серебряной оправой новенький железный крест.

Пятнадцать лет играл я в футбол и хоккей и ни капельки не жалею потерянного на это времени. Стоит пятнадцать лет заниматься спортом, чтобы в такой момент ловкостью своей спасти свою жизнь, убить хитрого и сильного врага.

Вместе с красноармейцами вошел внутрь дота. Здесь находился командный пункт с прекрасным обзором моря. На столе валялись разбросанные документы, карты, письма, фотографии пышных немок, коробки сигар.

На столе дребезжал телефон. Снял трубку. Какой-то властный старческий голос спрашивал по-немецки, что случилось.

— Мы уже здесь! — крикнул я в трубку по-русски.

Из-под кроватей красноармейцы выволокли двух насмерть перепуганных офицеров. Они сказали, что ждали наш десант, но не в такую бурную ночь и не в Эльтигене, одном из своих крупнейших опорных пунктов. В обороне здесь находились портовая команда и батальон 98-й немецкой пехотной дивизии.

С командиром роты автоматчиков Цибизовым мы прошли по всему фронту слева направо, мимо десятков уже обезвреженных дотов, видели десятки захваченных пушек, горы снарядов к ним.

Перед глазами простиралась бесконечно милая степь. Свистел серебряный осенний ветер. Было утро, и в небе еще стояла призрачная луна.

У моста по дороге в Камыш-Бурун нашел Белякова. Батальон его, хотя и не полностью высадившийся, развивал успех. Были взяты ряд курганов и господствующая на местности высота 47,7. По всему полю бежали немцы.

Появившийся наш самолет сбросил вымпел. В записке просили сообщить обстановку и спрашивали, где командир дивизии.

Штаб дивизии с нами не высадился. Где находился командир дивизии, мы не знали.

К девяти часам утра с Камыш-Буруна немцы подвезли семнадцать автомашин с автоматчиками.

Гитлеровцы пошли в атаку на узком участке роты капитана Андрея Мирошника^[2].

Вся наша передняя линия кипела от минометных и артиллерийских разрывов. Сотни снарядов беспрерывно рвались среди окопов. Азарт боя был настолько велик, что тяжелораненые ограничивались перевязкой и продолжали сражаться.

Красноармеец Петр Зноба, раненный в грудь, убил восьмерых немцев. Он заявил, что скорее умрет, чем уйдет, не выполнив задачи.

Первая атака была отбита.

Потеряв много убитыми и не подобрав трупы, немцы отошли на исходный рубеж.

Через час по дороге подошли двенадцать танков и семь самоходных орудий — «фердинандов».

— Ну, после холодной морской воды начнется горячая банька! — заметил Рыбаков, заместитель командира батальона по политчасти.

— Чем больше опасности, тем больше славы, — ответил ему, смеясь, лейтенант Федор Калинин, комсорг батальона, заменивший утонувшего начальника штаба.

Не задерживаясь, немецкие машины ринулись в атаку. За ними во весь рост, напряженно суетясь, шли автоматчики, горланя какую-то похабную песню. Немцы наступали встык между морским батальоном Белякова и батальоном пехоты Жукова. Их было в два раза больше, чем нас.

Танки неслись, волоча за собой хвосты пыли. У нас настала тишина. Я посмотрел на циферблат: было десять минут одиннадцатого.

Одновременно хлопнули два выстрела: стреляли две 45-миллиметровые пушки, высаженные на берег. Один танк вспыхнул и завертелся. Его подбил наводчик Кидацкий. Я был рядом с ним и видел, как наслаждался человек своей силой и ловкостью. Он боялся потерять хоть одно мгновение жизни и посылал снаряд за снарядом.

Кидацкий разнес крупнокалиберный пулемет, уничтожил несколько десятков автоматчиков. Но «фердинанд» разбил ему пушку. Наше второе орудие тоже было разбито.

Уцелевшие артиллеристы взялись за винтовки.

Бой с танками повела пехота. На младшего сержанта Михаила Хряпа и красноармейца Степана Рубанова шло четыре танка. Было что-то злое, трусливое, я бы сказал — крысиное в этих серых машинах. Два бойца мужественно пропустили их через свой окоп и автоматным огнем уложили около сорока автоматчиков, следовавших за машинами. Если бы они не выдержали, побежали, их наверняка бы убили, но они устояли и вышли из боя победителями.

Их подвиг был разумен и --">