Лидия Алексеевна Чарская - Малютка Марго

привыкли к нашему городу, к нашей маленькой квартирке в шестом этаже, к нашим немногим знакомым. Родных у нас нет почти, родители мои и моего мужа давно умерли, а более далекие родные рассеяны по всему свету. Нам обеим было очень тяжело оставлять Париж.

Madame Бернар снова вздохнула.

Глава II Виновата земляника

Поезд все мчится и мчится вперед…

Малютка Марго по-прежнему смотрит в окно, покрыв свою черную голову шляпой от ласк назойливого солнышка. Мимо бегут поля, мчатся нивы, стремительно пролетают деревни. Ах, как весело и интересно провожать их глазами! Как вообще интересно ехать в эту далекую, чужую Россию, о которой она, малютка Марго, слышала так много всяких рассказов.

Малютке Марго с поразительною ясностью припомнилась их крошечная, уютная квартирка в Париже: две маленькие комнатки с чистою кухнею, где постоянно хлопотала их служанка, толстушка Бланшетта, с румяными, как два спелые помидора, щеками. Припоминались ей прогулки с Бланшеттой на рынок, куда добрая девушка каждое утро брала с собою малютку-барышню; затем старая ворчливая привратница Сюзанна и веселый разносчик молока, наведывавшийся к ним ежедневно. Все они были хорошими приятелями Марго и искренно горевали при прощанье с нею. Но больше всех горевал маленький Поль, большой друг и приятель Марго с самого раннего ее детства.

Маленький Поль приходился внуком соседу по квартире — старому доброму monsieur Ришару. Все дни, с утра до вечера, дети проводили вместе; они даже посещали одну и ту же школу по соседству с их кварталом.

Когда отъезд малютки Марго в Россию был уже решен вполне, Поль чуть не заплакал с горя. Но как настоящий маленький мужчина, он сумел подавить свои слезы. Сжав кулачки, он энергично погрозил ими в ту сторону, где, по его предположению, должна была находиться эта противная Россия, отнимавшая у него его маленькую подругу.

— Уж этот Петербург… Вели бы он был не городом, а мальчишкой, показал бы я ему, — пробурчал Поль сердито и после небольшой паузы тем же недовольным тоном обратился к Марго:

— И куда ты только поедешь, малютка? Ведь в России, говорят, круглый год зима и снег, а по улицам бегают голодные волки. И меня не будет там, чтобы спасти тебя от них. Оставайся-ка лучше с нами.

— Нет, нет! Ты говоришь глупости, Поль. Как же я отпущу туда одну мою маму. Я поеду с нею всюду, даже к волкам! — горячо возразила Марго.

Ах, как было грустно им, когда наступил час разлуки. Тут уж Поль совершенно забыл о том, что он мальчик, будущий мужчина, и что мужчине плакать не полагается, и рыдал навзрыд. Марго в свою очередь обливалась слезами.

Но больше всех горевал маленький Поль.

Дети условились писать друг другу. Поль подарил своей маленькой подруге все, что считал самым дорогим из своих вещей: небольшую записную книжку с переведенными им собственноручно на ее страничках картинками. Марго не осталась в долгу и отдала маленькому приятелю крошку-куколку с отбитым носом, которую она любила почему-то больше всех остальных своих игрушек и вещей.

И сейчас, думая в вагоне об этом последнем прощанье, Марго снова захотелось поплакать. Теперь уже убегающие куда-то мимо окон вагона картины не интересуют девочку. Ее мысли были заняты воспоминаниями о недавнем прошлом.

Но вот все тише и тише стал идти поезд. Сейчас, очевидно, должна быть остановка.

Малютка Марго высовывается из окна.

Так и есть — станция. Какая-то небольшая станция. На платформе толпа пестро одетых босоногих крестьянских ребятишек. В руках они держат пакетики, сделанные из древесной коры, и небольшие самодельные корзиночки, где алеет вкусная, спелая и сочная на вид лесная земляника.

— Мамочка! Мамочка! Смотри, какие смешные дети. В Париже я никогда не видела босых ребятишек. Смотри, эти босоножки продают ягоды…

— Можно мне купить ягод, мамочка? — весело и оживленно затараторила малютка Марго, то бросаясь к матери и ластясь к ней, то снова кидаясь к окну.

Поезд подошел к платформе станции и остановился.

— Мамочка, дай мне немножечко денег, я куплю ягод. Кстати, рассмотрю поближе этих потешных детей. Из окна их трудно разглядеть хорошенько, — вся красная от волнения продолжала малютка Марго.

— Смотри, --">