Лев Александрович Линьков - Мыс Доброй Надежды. Рассказы и повести

- Пойдем, Федор Иванович, потолкуем…

Они вышли на свежий воздух.

С трех сторон к заставе подступала тайга. Темно-сизые сопки высились вокруг.

Падь Золотая шла под прямым углом от границы, ветры гудели в пади, как в гигантской трубе, взвихривая и унося с собой снег.

- Морозец завтра ударит,- сказал Дед, посмотрев на помутневшую луну, окруженную светлыми кольцами.

- А как тут насчет живности? - поеживаясь от холода, спросил Кузнецов.- На губернию расчет плохой.

- Кабанов пропасть, самая лучшая пища. Только учти, на старого секача не ходи: промахнешься - задерет; охоться на самок и на молодых. Зимой ищи их в кедровнике, летом - в падях, а осенью - под дубами: охочи они до желудей.

Федор Иванович глянул сбоку на молодого чекиста: русая прядь волос выбилась из-под козырька на самые брови, светло-серые глаза сосредоточенно серьезны.

- Давненько воюешь?

- С восемнадцатого.

- Ас пулей где поцеловался? - Федор Иванович еще в первую встречу заметил на шее Кузнецова ярко-розовую полосу.

- Под Одессой. У Котовского служил.

- Геройский, сказывают, человек! - восхищенно произнес Дед.- Каким же манером тебя к нам закинуло?

- Сам попросился… Помнишь, как Ленин сказал? «Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский!» - Кузнецов улыбнулся.- Я как услыхал эти слова от Владимира Ильича, так покоя лишился: поеду, и баста!

- Неужели ты Ленина видел? - недоверчиво спросил Дед.

- Как тебя. Двадцатого ноября прошлого года на пленуме Московского Совета. Я тогда был курсантом школы ВЦИК…

Дед помолчал.

- Ильичу ведомо, что для Советской России Дальний Восток! Неспроста японцы с американцами на наш край зарились. Тут, брат, такие богатства, такие…

Ничто не могло лучше расположить Федора Ивановича к командиру пограничников, как известие, что тот самолично пожелал служить в Приморье. Кажется, если бы была возможность, Федор Иванович уговорил бы приехать сюда целый миллион человек. Конечно, не из таких, кто ищет легкой жизни, а жадных до труда - шахтеров, слесарей, пахарей. Да что миллион - прикатили бы все десять, для всех места хватит!..

- Сегодня, наверно, обойдется,- прервал Кузнецов раздумье Деда.

- Как сказать, не зарекайся,- откликнулся Федор Иванович.- Назаров должен быть где-нибудь поблизости…

Назаров, бывший полковник царской армии, после того как и здесь, на Дальнем Востоке, взяла верх Советская власть, организовал крупную банду, которая рыскала в приморской тайге, нападая на редкие села и малочисленные красноармейские отряды.

- Завтра уезжаешь, значит?-спросил вдруг Кузнецов.

- Завтра, думаю.

- Ну-ну.

Кузнецов ничего не сказал больше, но Дед понял, что чекисту не хочется так скоро расставаться с ним.

- Заждались меня в Сучане,- словно извиняясь, добавил Федор Иванович.- Отдохну малость, да и уголек рубать пора…

Однако вышло так, что Кротенков не уехал в Сучан ни завтра, ни через неделю. Утром он направился с Кузнецовым и двумя бойцами до участку показать им, где проходит линия границы. На луках седел лежали стволы винтовок. Спускаясь с сопок, кони прибавляли шагу, и было слышно, как поекивает у них селезенка. Ветер переменился наконец и дул теперь с востока, но было все еще морозно. Над речкой висел туман.

- Столбы придется ставить.- Дед показал на замшелый камень, служивший пограничным знаком.

- С гербом советским,- улыбнулся Кузнецов.

На сопке Кабаньей - вершина ее совсем голая, похожая на вздернутую кверху кабанью морду,- их обстреляли.

- Вот окаянная сила! - пробормотал Дед, когда напуганные выстрелами кони вынесли их на соседний холм.- Назаров первым нас увидел…

Ночью на заставе никто не ложился. Кузнецов придирчиво осмотрел у бойцов оружие и приказал не смыкать глаз, однако бандиты не появились.

На следующее утро Федор Иванович не рискнул даже заикнуться о своем отъезде. Надо было помочь пограничникам и советом и делом: как поскорее отремонтировать здание заставы, в каком месте отрыть окопы на случай нападения бандитов.

Словом, Дед задержался.

А вскоре начались чрезвычайные происшествия, как их назвал молодой начальник заставы.