Александр Серафимович Серафимович - Черный треух. Сборник

царь — не последнее звено в цепи, той цепи, один конец которой порол руками казаков окровавленного беглеца, так тосковавшего по дому, по работе, по пашне. И хотя я не имел понятия о классах, но почва была взрыхлена и ждала только семени».

Школьные годы будущего писателя прошли в станице Усть-Медведицкой (ныне город Серафимович). Гимназия с ее зубрежкой и карцером, с нудным молитвенным пением, с покровительством сынкам кулаков и мелкими придирками к детям из бедных семей была не по душе Серафимовичу. Особенно враждебно относился он к урокам закона божьего. Поп елейным голосом призывал к смирению, но Александр вспоминал казака, которого били розгами. Нет, думал он, смирением ничего не достигнешь…

Из гимназической церкви, посещение которой было для учащихся обязательным, иногда удавалось сбежать. Александр и его товарищи веселой компанией отправлялись на берег Дона. Купались, ловили рыбу. Белой стеной стояли над рекой меловые холмы. Сквозь камыши блестели озера, и смотрели в воду вековые дубы. С юных лет полюбил Серафимович прекрасные степные просторы. Не раз возвращался он к их описанию в своих книгах.

Серафимович рано пристрастился к книгам. Запоем читал он русских классиков. Особенно сильное впечатление на него произвели работы революционеров-демократов: Чернышевского, Добролюбова, Писарева. Книги пробуждали в юноше порывы к знанию, к полезной деятельности, веру в другую, лучшую жизнь.

В 1876 году умер отец Александра, и начались годы «незамирающей бедности». Пенсия, назначенная семье, была нищенской. Спесивая среда офицерства отвернулась от одинокой вдовы. В доме теперь стала бывать казачья беднота. Александр, чтобы помочь матери свести концы с концами, бегает по грошовым урокам.

Но вот гимназия окончена. Серафимович едет в Петербург и поступает в 1883 году на физико-математический факультет университета.

80-е годы — время жестоких полицейских репрессий. После убийства революционерами-террористами, членами общества «Народная воля», Александра II начался поход против просвещения и против демократической печати. Но в эти же годы в стране происходят первые массовые выступления рабочих, организуются первые в России марксистские кружки и группы. Лучшие умы России тянутся к марксизму. Серафимович в университете входит в кружок, занимающийся политической экономией. Он знакомится с трудами Маркса, изучает «Капитал» и приходит к пониманию законов общественной жизни.

В очерке «Как мы читали Карла Маркса», написанном много лет спустя, в 1918 году, Серафимович рассказывает о том, что поначалу читать «Капитал» было трудно. Но дальше, когда первые трудности остались позади, книга стала читаться как увлекательнейший роман, перед слушателями кружка открылись законы истории, стало ясно, что коммунизм — неизбежная грядущая стадия общественного развития, наступление которой подготовляется всей историей человечества и внутренними законами самого капитализма. «И среди мрака царского и буржуазного владычества для нас загорелся вдали ослепительно яркий огонь надвигающегося, и кругом посветлело: явился смысл жить, работать, бороться».

Среди близких друзей Серафимовича в университете — революционер Александр Ульянов, брат Владимира Ильича Ленина. Когда Ульянов был арестован, Серафимович написал воззвание к молодежи, призывая к борьбе против самодержавия. Арестовали и его и по обвинению в политической неблагонадежности сослали в Мезень. Завершить образование будущему писателю не удалось. Судьба готовила ему иные университеты — тюрьму, ссылку, полицейский надзор.

В Мезени его окружали деятельные, стойкие люди — ссыльные революционеры. С одним из них, организатором знаменитой стачки орехово-зуевских рабочих Петром Моисеенко, Серафимович особенно подружился. Вместе они организовали столярную мастерскую, чтобы наладить связь с местным населением, с поморами.

Поморы были неграмотными и нищими. С амвона поп постоянно внушал им, что вся беда от политики, что они ни в каком случае не должны иметь дело с «политическими». Но постепенно поморы начали доверять ссыльным революционерам, стали прислушиваться к их горячим речам о социальной несправедливости, о лучшем будущем России. Столярная мастерская сделалась местом революционных собраний. А полицейские только удивлялись, почему это поморы один за другим — кто со столом, кто со скамейкой — повадились ходить в столярную --">