Юрий Яковлевич Яковлев - Совет знаменосцев

испытующе посмотрел на тетю Зину, стараясь прочитать в ее глазах, знает ли она что-нибудь о происшествии, которое могло произойти в его отсутствие: о пропаже знамени.

Но тетя Зина посмотрела на Володю как ни в чем не бывало и приветливо ответила:

— Здравствуй, Володя. Зачем пожаловал?

— Мне бы пройти в пионерскую комнату, — неуверенным голосом сказал Володя.

— Зачем тебе? Там никого нет, — так же спокойно ответила тетя Зина.

— Мне только на минутку.

— Ты что, принес что-нибудь?

— Да, — сказал механически Володя.

— Ну пойдем.

Тетя Зина взяла с доски, на которой висели ключи от всех дверей школы, необходимый ключ и пошла на второй этаж. Володя шел за ней. «Сейчас узнаю. Сейчас узнаю!» Эта мысль больно, как молоточком, стучала в висок.

Вот пионерская комната. Тетя Зина вставила ключ в замочную скважину… Как долго она открывает дверь…

— Проходи!

Дверь перед Володей распахнулась. Он не вошел, а буквально влетел в пионерскую комнату, и то, что он там увидел, заставило его на несколько мгновений остаться неподвижным. Там, около шкафа, чуть прислонясь к стене, стояло знамя дружины. Алое его крыло было опущено. Наконечник едва поблескивал в лучах заходящего солнца.

Володя сделал шаг, другой и вдруг порывисто схватил знамя двумя руками и стал его рассматривать. Он не верил глазам. И поэтому потрогал знамя. Он трогал древко, полотнище и даже наклонил немного знамя, чтобы потрогать острый наконечник. Да, это было знамя дружины. Настоящее. Родное.

Тетя Зина, стоя в дверях, наблюдала за Володей и ничего не могла понять.

— Нашлось… Нашлось… — шептал мальчик, и что-то большое, тяжелое, неудобное медленно сползало с его плеч. Володя облегченно вздохнул.

— Что случилось? — спросила тетя Зина.

И тут Володя стал быстро и сбивчиво объяснять цель своего неожиданного прихода.

— Я думал, что оно пропало… Я поставил его в классе… В каком, не помню… Я думал, что нашу дружину теперь расформируют, как полк, а меня исключат из пионеров…

И он стал рассказывать пожилой гардеробщице о всех своих переживаниях, о встречах со знаменосцами, о том, с какой тревогой он возвращался домой, не зная о судьбе своего знамени.

А тетя Зина понимающе смотрела на мальчика и все кивала головой, будто вместе с ним пережила тяжелую неизвестность. Она смотрела на мальчика задумчивым взглядом, но не осуждала его, а скорее одобряла его тяжелое беспокойство.

Когда Володя наконец выговорился, он еще раз счастливым взглядом посмотрел на знамя, а потом повернулся к тете Зине и спросил:

— А как знамя попало сюда, ведь я его оставил в классе?

— Тебе некогда было, а я взяла знамя и унесла его на место.

— Спасибо, — сказал Володя.

— Да чего уж, — сказала тетя Зина, — я сама была знаменосцем, все понимаю… У меня до сих пор сохранилась фотография. Худенькая девочка с косичками стоит со знаменем. Руки по швам, как у солдата. Глаза блестят. Это я.

Тетя Зина перевела дыхание. А Володя мысленно представил себе тетю Зину у знамени — руки по швам.

— Мы знамя ни на минутку не оставляли без охраны, — как бы между прочим сказала тетя Зина. — А в лагере зажигали рядом со знаменем костер, и он горел, как вечный огонь.

Нас трое:

Знамя,

Я,

Костер,

И больше ни души.

Ведут деревья разговор.

В полуночной тиши.

Палаток белые бока

Виднеются вдали.

Как будто на ночь облака

На землю прилегли.

Нет, средства пламенней костров

Не знаю я пока —

От темноты,

От комаров,

От злого холодка.

И если ветер напролом

В чащобе пролетит,

То знамя огненным крылом

Слегка пошевелит.

И пламя, высоко держась,

Блеснет, как будто сталь.

И я замру, насторожась,

Разглядывая даль.

Нас трое:

Знамя,

Я.

Костер,

--">