Наталья Гимон - Девочка и ветер

– И даже раньше, чем ты думаешь. – В голосе ветра слышалась улыбка. Он заглянул в глаза девочки и попросил: – Не плач! Пожалуйста! Не стоит плакать! У нас с тобой будет ещё столько времени. Я ещё успею рассказать тебе тысячу сказок этого мира. Ведь ты же пока ребёнок. И если ты веришь, то всегда сможешь увидеть меня.

– Подожди! – вдруг взволнованно сказала девочка, торопливо обыскивая свои карманы. – Я хочу тебе подарить что-нибудь, на память…

– Ты уже сделала мне самый дорогой подарок: ты подарила мне Имя.

Ветер снова положил голову девочке на плечо и на какое-то мгновенье замер. А потом вдруг вскинулся, резко развернулся, расплёскивая в воздухе свою чудесную гриву, звонко заржал и ударил белыми крыльями, отталкиваясь от земли и взлетая в высь. От неожиданности девочка зажмурилась и отступила назад. Раскидистая яблонька услужливо подставила ей подножку сухим узловатым корнем, и девочка упала…

Открыв глаза, девочка огляделась по сторонам, но никого не увидела. Она по-прежнему сидела под яблоней, рядом валялось недогрызенное яблоко, и маленький червячок, высунувшись, наверное, аж наполовину, возмущённо извивался, явно горя желанием сказать что-нибудь неприличное о бессовестном человеке, разрушившем его дом. Девочка встала, вышла из-под дерева и, подняв голову, несколько минут всматривалась в голубое, подёрнутое белым кружевом облачков, небо.

– Наверное, мне всё это приснилось, – со вздохом сказала она неизвестно кому и сразу же бросилась в дом: – Мам! Бабуль! Мне такой красивый сон сейчас приснился!

– Да-а? – не оборачиваясь, откликнулась мать. – И о чём же?

– Я каталась на ветре! Вот!

– Как это? – на этот раз женщина всё же удивлённо обернулась.

– Как-как? Верхом! – и раскинув руки, девочка закружилась по маленькой тесной комнатке дачного домика.

– Иди руки мой, обедать будем, – мама с улыбкой подтолкнула её к двери.

– А что на обед? – сразу же развернулась девочка.

– Марцыпа-аны… – с лёгким певучим акцентом опередила мать бабушка. – Не задавай глупых вопросов. Что есть, то и будем есть.

Девочка быстрой стрекозкой выпорхнула на крыльцо и склонилась над умывальником. Две прохладные дождевые капли упали на разгорячённую детскую спину, заставив её вздрогнуть. Девочка посмотрела на небо и увидела, что от горизонта из-за леса, медленно ворочаясь, выползала иссиня-чёрная грозовая туча. Где-то внутри неё то и дело вспыхивали быстрые всполохи молний, подсвечивая рыжими огнями мохнатое брюхо чёрного облака. Было видно, как тёмные космы дождя тянутся к земле сплошной стеной. Раздался первый приглушённый рык грома, и тут же сильный порыв ветра ударил в лицо, смахнув назад выбившиеся из хвоста волосы.

– Мама! Дождь! Дождь! – подпрыгивая на месте, закричала девочка. И вдруг на самой границе грозы она отчётливо увидела чёрного скакуна. Он бешено нёсся вперёд, пригибая голову и раскинув широченные, просто необъятные крылья, из которых и вырастала грозовая туча. Яростные молнии срывались с его гривы и сгорали, не долетев до земли. И всё же, несмотря на всю свою мощь и неуправляемую ярость, грозовой скакун был очень, очень, просто завораживающе красив.

А прямо перед ним, на пути у грозной неукротимой бури в темнеющем небе гарцевал белоснежный конь с белыми же, словно горные ледники, крыльями и золотой как солнечные лучи гривой.

– Странник!!! – воскликнула девочка, прижимая кулачки к сердцу, чувствуя, как оно наполняется неудержимой радостью от воспоминания о полёте верхом на ветре. И если бы сейчас кто-нибудь заглянул в сердце к этой девочке, он увидел бы, что теперь обе его дверцы распахнуты настежь. И та, которая сделана из крепкого, светло-золотистого дерева, за которой живут ум, рассудительность, доброта, послушание, трудолюбие и прочее, и прочее. И другая, тонкая, хрупкая, но теперь уже покрытая изумительной вязью волшебного узора. Именно из-за этой дверцы удивлённо и радостно разглядывали наш огромный мир доверчивые, радужные глаза веры в чудеса. Веры в детскую сказку. А как же иначе? Ведь детям сам Бог велел верить в чудо…