Виталий Титович Коржиков - Солнышкин у динозавра

того и другого приходила в порядок гораздо трудней. Они никак не могли вспомнить, по какой причине так долго сидели в льдине, вцепившись друг в друга или друг друга обняв. Возможно, через какое-то время получше прогретая память вернула бы их к подлинной причине схватки, если бы не одна маленькая случайность.

Отряхивая мокрую шубу, Хапкинс запустил руку в карман и, к собственному удивлению, вытащил из него маленький транзисторный приёмничек! Он повернул регулятор — и вдруг к шуму океанского прибоя прибавились тихий шелест, осторожное потрескивание и далёкая-далёкая, но прямо-таки постукивающая каблучками самба, на которую тут же обернулся млеющий под солнцем артельщик.

Он уже разделся до плавок и, подтянув несколько отощавший живот, ходил рядом по песку и вспоминал, вспоминал, вспоминал…

Вспоминал глазами, ушами, носом!

Казалось, даже пятки, ступавшие по горячему песку, тоже кое-что вспоминали. Им вспоминалось, что они когда-то уже бегали от кого-то по этому жаркому песку и шлёпали по этой чмокающей воде… И этот остров, вздрагивающий, будто под ногами бегемота, — хе-хе! — был ему, бесспорно, знаком! Но одна мысль — как он оказался в льдине?! — перебивала Стёпке все воспоминания.

Он уже открыл рот и собирался подступиться с этим вопросом к директору фирмы.

Но тут звук в транзисторе усилился, и вдруг откуда-то сквозь шум волн и ор попугаев донёсся голос диктора Океанского радио и телевидения Нелли Маркедонтовой… — Стёпка готов был дать на вышиб любой золотой зуб! — это была она! Совсем чётко, будто был рядом-рядом, голос проговорил: «Всё более широкое распространение в Океанске получают так называемые СП, совместные предприятия. В союз вступают представители деловых кругов американского побережья и нашего города, объединяют капиталы; делятся опытом, и кое-кто получает отличный общий доход…»

Потом голос отдалился, исчез. Заколебалась какая-то японская мелодия…

Но и этого было достаточно, чтобы стронуть с места Стёпкины размышления.

— Нашёл! Нашёл!

Он бросился к своему приятелю и с криком заграбастал его в объятия:

— Мистер Хапкинс! Мистер Хапкинс! — Он даже вспомнил эту фамилию! — Ведь мы же, кажется, собирались с вами создать какое-то совместное предприятие! А? Хе-хе! И именно совместное предприятие! Честное слово!

Хапкинс отстранился: объятия надоели ему во время сидения в льдине. Остренькие глазки сверкнули прежним блеском, на миг вцепились в гирлянду сарделек, вдумались, и он вспомнил:

— Да-да… Кажется, какое-то общее дело у нас было. Однако для СП нужен общий капитал!

Но Стёпка этого не слышал. С криком «СП! Хе-хе! СП!» — он подхватил Хапкинса и крутил его в восторге до тех пор, пока оба в изнеможении не свалились на берегу, издавая отчаянный храп.

Шелестели волны, качались пальмы, рядом с сердоликовым памятничком журчал ручей… Поодаль, у берега, сверкал громадный айсберг. А недавно вывалившиеся из него странники после долгого ледяного плена спали настоящим, живым сном. Они вздыхали, покрякивали, вскрикивали и под потрескивание транзистора, подставив солнцу носы, издавали такой дружный совместный храп, какого ещё никогда не слышало это побережье.

Первое совместное предприятие

Наверное, оба приятеля спали бы ещё очень и очень долго. Шелест волн, покачивание пальм, уютное бормотание ветерка действовали лучше самого сильного снотворного.

Но ещё сильней оказались нахлынувшие со всех сторон волнующие живые запахи… Они подкрадывались к двум оттаявшим носам, забивались в подёргивающиеся ноздри, тревожили, щекотали, будили. И среди них был один особенно возбуждающий — солоноватый запах сарделек.

Артельщик повернулся во сне раз, другой, вдруг выкрикнул давно забытое: «Колбасные! Сосисочные! Небоскрёбы!», рывком сел и огляделся.

Солнце подвалило к закату, но припекало ещё основательно.

Оттаявшие сардельки на груди артельщика набрякли, разбухли, как дирижабли, и распространяли ужасно съедобные запахи.

Наконец они добрались и до президента фирмы холодильных установок. Доктор Хапкинс схватил цепкой пятернёй солоноватый сарделечный воздух, клацнул зубами и сел.

Правда, в ту же минуту он правой рукой судорожно схватился за левый бок и быстро ощупал его, так что даже Стёпка тревожно спросил:

— Что? Сердце?

— О нет! — успокаиваясь, ответил Хапкинс. — Чековая книжка!

Сказав ото, он испуганно --">