Надежда Сергеевна Останина - Девушка-рябинушка

сестрицей-Рябинушкой. Ну, примерь!..

С поклоном приняла Аннушка подарок. Сняла свои старые лапти, дедушкой сплетённые, обула новые. Лапотки берегини сели ровно по ножке, хоть пляши — не слетят, хоть полмира обойди — ноги не собъёшь.

— Вот и славно! — сказала Травница и серьёзно поглядела на Аннушку. — Помни, красавица, пока будешь жить честно и в сердце Свет хранить, износу моим лаптям не будет. От беды беречь тебя станут. Но коли зло в душу впустишь, рассыплются лапти прахом, и защиты моей лишишься. Поняла ли?

— Поняла, сестрица, — снова поклонилась Аннушка, — вовек наказа твоего не забуду.

— Ну, всё, ступай домой. Краюху свою вон под ту ель положи, пусть Леший угостится. Да, смотри, лаптями зря не хвастай — беду накличешь.

Как и было сказано, лаптям, берегиней подаренным, сносу не было. И в поле Аннушка в них работала, и по хозяйству хлопотала, и на гуляньях плясала, а лапти всё как новые оставались. А уж удобно и легко в них было, словно босиком на мягкой травке стоять.

Аннушка не могла нарадоваться лаптям своим чудесным, и однажды не удержалась, рассказала подругам о встрече с берегиней и подарке её щедром. Подружки разболтали парням да родителям. А там и года не прошло как разнеслась слава об Аннушке и лаптях её далеко за пределы родной деревни.

Так и вышло, что прослышал однажды чёрный колдун Вихрь о том, будто в далёкой деревне живёт девушка-красавица, у которой чудесные лапти есть.

«Не может обычная девка вещью волшебной владеть, — подумал колдун. — Знать, сама не проста. Вот достойная для меня невеста».

И в один из вечеров, когда Аннушка на свидание к Ивану спешила, налетел Вихрь на деревню чёрным ветром. Стога разметал, скотину распугал, подхватил беспамятную Аннушку и в свой дворец унёс.

Поклялся Иван хоть сам голову сложить, а невесту выручить. Выковал он в своей кузне меч острый, снарядился в путь-дороженьку и пошёл, куда глаза глядят.

Долго ли, коротко ли шёл добрый молодец лесами да горами, совсем счёт дням потерял. Однажды к вечеру вышел на большую поляну. Видит, сидит на пне девушка, венок из цветов плетёт. Голова не покрыта, тёмные косы на плечах лежат. Сарафан красный, рубаха без вышивки. А уж красива, глаз не отвести!

Подошёл к ней Иван и говорит:

— Здравствуй, красавица! Ты не бойся меня, не обижу. Скажи, не пролетал ли здесь чёрный ветер? Он мою невесту унёс.

— Здравствуй, Иван-кузнец, — ласково улыбнулась девушка. — Не видала я здесь ветра, ни чёрного, ни белого. А вот ты, вижу, устал с дороги. Да и ночь уже скоро на мир опустится, пути-дорожки скроет. Оставайся-ка ты у меня ночевать.

Вплела девушка последний цветок в свой веночек, поднялась с пенька и надела его на голову Ивану. В тот же миг забыл Иван, куда путь держал, как в лесу оказался. И Аннушку свою забыл.

— Как зовут тебя, красавица? — зачарованно спросил он девушку.

— Цветницей люди кличут. Но ты так и зови меня красавицей, по нраву мне это, — звонко рассмеялась Цветница, будто что смешное сказала.

Развернулась и пошла прямиком в чащу, а Иван за ней, как привязанный. Сделал три шага в лес и глазам не поверил: стоит под елью теремок из нестроганых досок, крыша мхом поросла.

Зашли они в избушку. Ещё больше удивился Иван — печи нет, вместо полатей подстилка из листьев, по углам сушёные цветы да травы развешены.

Хозяйка тем временем на стол собрала. Грибы, ягоды, мёд в берестяном туеске поставила.

— Отведай, чем богата. Но прежде сходи к ручью — умойся с дороги. Заодно воды принеси, бадья за дверью стоит.

Взял Иван бадью, пошёл в ту сторону, где ручей слышался. Умылся ледяной водой, бадью наполнил.

Хотел было назад идти, да вдруг увидел на берегу куст рябины. И так сердце у него сжалось от чего-то, так тоскливо стало. Подошёл Иван к рябине, ягодку сорвал. А как съел её, так и вспомнил Аннушку, чёрного ветра, и для чего он сам в путь-дорогу отправился.

В сердцах сорвал Иван венок с головы, бросил оземь. Вернулся в термок, грохнул бадьёй об пол. Да так, что добрая половина воды выплеснулась.

— Ах ты ведьма проклятая! Почто заморочила?! Погубить решила?! Не бывать этому! Снять бы с тебя голову, нечисть поганая, да жалко добрый меч осквернять!

— Вот те раз, — от души рассмеялась Цветница. — То «красавица», а то вдруг «нечисть поганая»? Не горячись, Иван. Голову снимешь, назад не приладишь. А без меня тебе Аннушку вовек не найти, так и будешь за всеми ветрами по миру бегать. Да и не --">