Екатерина Владимировна Смолева - МолоКот и МалоКот

возвращался только на ночь. А утром, когда Сережа собирался в школу, он уже караулил у выхода, чтоб заступить на свой пост. Он согревал малыша, вылизывал его, сносил все котячьи игры и шалости.

А Молокоту не терпелось вырасти! У него больше не было его волшебных свойств, он не мог растечься в лужицу или пустить полхвоста на мороженое, но характер остался прежний.

– Ну хватит уже, хватит, – капризно тянул он. – Ты во мне дырку пролижешь!

– Терпи, – отвечал Малокот, старательно намывавший брату мордочку, перемазанную после завтрака яичным желтком. – Когда все, тогда все, а пока не все. И вообще, теперь я тут старший!

– Ага! Это мы еще поглядим! Я кааак догоню тебя!..

Для Молокота весенних месяцев, самых печальных в жизни его брата, просто не существовало. Он помнил только, как уснул, засмотревшись на звезды той ночью. А потом – вдруг проснулся в темноте у маминого живота, так же, как когда-то в миске под кустом.

Сначала ему было просто уютно и спокойно, и он совсем ни о чем не думал. Потом ему стали сниться странные сны, сверкающие, подробные, но утром он никак не мог вспомнить, что именно видел, только чувствовал беспокойство и неясную тревогу. Иногда ему казалось, будто он что-то потерял… Но что?.. Это было загадкой.

Память вернулась к Молокоту сразу, одной ослепительной вспышкой, в тот самый миг, когда Малокот встретил его взгляд и узнал его. И с тех пор братья снова были неразлучны.

Соседка, проходя мимо кошачьей лежанки, только качала головой.

– Ой, Татьяна, – говорила она Сережиной матери. – Сколько живу, такого кота не видала! Ну добро бы кошка!.. Так ведь кот. Иным мужикам-то поучиться б у такого кота, как с дитем сидеть. И как же это ты их разлучать-то будешь, а?..

– Ох, не спрашивайте, Анна Александровна, не спрашивайте, – вздыхала та в ответ. – Мы, конечно, планировали его пристроить… Но теперь я даже и не знаю…

Эти вздохи продолжались еще с неделю, и наконец душа Анны Александровны не вынесла терзаний.

– Да что ты не знаешь, – с сердцем воскликнула она. – Что ты там не знаешь! Заберу я его. Заберу себе. Как же можно такую-то дружбу ломать!.. Живые ж они, понимать надо!

– Нооо, – она сурово свела брови и чуть отстранила от себя Сережину маму, которая ахнула и хотела ее обнять. – Не сейчас! Осенью заберу. Вот подрастет, титьку бросит, к горшку приучите – тогда и возьму. А пока… вон, пусть воспитывает!..

И она рассмеялась ласковым утробным баском – совсем как Тетя Муха.

Сережа, услышав новость, от радости запрыгал по комнате на одной ножке. И Тишка, и Маманя, и Малыш останутся с ними!.. Никого не нужно отдавать!

– Мам! А можно, Тишка и Малыш тоже поедут со мной на лето к бабушке в Тарасовку?

– Три кошки сразу? – засмеялась мама. – Бабушка нас убьет!..

Но бабушка их не убила.

И вот погожим июньским утром Сережа бережно укрепил на заднем сидении папиной машины два домика-переноски с сеточкой вместо передней стенки. В одном домике сидела Маня-Маманя, а в другом – Тиша и Малыш, которые ни за что не соглашались путешествовать порознь.

Светило солнышко, заливались на ветках воробьи, Малокот и Молокот ехали в деревню, и впереди у них было долгое, полное сокровищ лето: лето трескучих кузнечиков и пестрых бабочек, лето парного молока и полевых ромашек, лето пуховых утят и сварливых дворовых собак… Они были вместе. И они были счастливы.

А когда машина уже почти выехала из двора, в приоткрытую форточку влетела огромная, тяжело гудящая муха, которую никак не удавалось выгнать, сколько ни махала на нее свернутой газетой Сережина мама. Муха кружилась и кружилась по салону, надсадно жужжа, и вдруг пропала.

Сережа, который сидел сзади, утверждал, что она юркнула в кошачью переноску и спряталась там, и, что самое удивительное, – коты ее не тронули!..

Но родители ему не поверили.

КОНЕЦ.

Декабрь 2021

--">