Борис Петрович Ярочкин - Операция «П»

— Не-ет, — перехватив его взор, засмеялся Полосухин, — он тут ни при чем. А впрочем, чего же скромничать — это по Сашиной просьбе я выхлопотал вашему звену билеты на лов сома, вот они! — и, достав их из кармана, протянул Ершову. — Можете с понедельника и выезжать на промысел.

— Спасибо, — растерянно проронил отец и изумленно посмотрел на сына.

Он хотел что-то сказать ему, но лишь шумно вздохнул и, бросив под ноги недокуренную сигарету, растер ее сапогом и вытащил из пачки новую, прикурил.

Вот оно как в жизни случается: он Полосухина чуть не утопил в реке, а тот с его сыном возится, билеты достал на лов в первую очередь!.. А Сашка, Сашка-то каков!..

Ребята, отъехав на подводах, увидели, что Сашка чего-то задержался с Полосухиным, и остановили лошадей.

— Ты поезжай с ними, Саша, а я пройду пешком, — сказал Полосухин, и когда мальчик побежал к товарищам, повернулся к Ершову и протянул ему руку. — Ну, желаю удачного лова, Аркадий Васильевич, или, как у нас говорят, ни хвостика, ни чешуйки!

— Благодарствую, — растрогался Ершов и, сам не зная почему, пошел рядом с Полосухиным.

Пройдя с полсотни шагов, опомнился.

Чего это он с ним увязался? У Петровича дела — надо поглядеть, как мальчишки с мальком обращаются… А ему, Ершову, почему нельзя посмотреть, ведь и его сын спасает рыбную молодь!

И, кивнув головой в сторону ерика, спросил:

— Как там у них, получается что-нибудь?

— Еще как! — с гордостью глянул на него Полосухин. — Сейчас сам все увидишь!

Вскоре они подошли к маленькому озерку, уже полувысохшему и превратившемуся в длинную лужу, и остановились у берега.

И верно: ребята работали не хуже, чем взрослые, и хотя у них больше шума да смеха, зато дело идет веселее. Стараются. Молодцы! Вон как аккуратно ведут бредень по дну, ни одну рыбешку не упустят!

Мальчишки подтянули бредень к берегу и подняли его, и тут же, не трогая малька руками, вытряхнули его в ведра с водой, и пошли с бреднем дальше.

— Сашка, куда их — в бочку с водой выливать или нести в ведра к ерику? — спросил Славка Косарев.

Сашка измерил взглядом расстояние.

— В бочку далеко таскать-то, — сказал он. — Эй, кто там за кучера, подгоняй сюда бочку!.. А вы чего рот разинули? — упрекнул он ребят. — Идите сами к подводе, или не знаете, что в ведрах долго малька держать нельзя?!

Полосухин легонько толкнул локтем в бок Ершова.

— Ну как, — показал он на Сашку, — хорош у меня помощник?

Ершов промычал что-то непонятное, достал сигарету и закурил.

— Не скромничай, — одобрительно хлопнул его по плечу Полосухин. — Таким сыном гордиться можешь — добрый у тебя рыбак растет. Сейчас — рыбу беречь научится, а придет час, и добывать ее станет не меньше, чем ты. Верно говорю?

Ершов попытался улыбнуться, но улыбки не получилось, и он виновато вздохнул.

Удивился: что это нынче творится с ним? Заметил у школы Полосухина, хотел пройти мимо, а остался на месте, пока тот не увидел его; не собирался идти с ним и сюда, и вот пришел; радоваться бы сейчас надо, что он хвалит сына, а у него словно камень на груди висит…

— Спасибо тебе, Петрович, если бы не ты… — он машинально взял его за руку, но заметав, что тот поморщился, понял — потревожил его больную руку и тотчас же отпустил ее, испугался. — Прости, запамятовал…

— Ничего, она уже почти зажила.

— Я не о том, — с горечью поднял он взор на Полосухина и, неожиданно для себя кивнув на его больную руку, сказал: — Из-за меня ты ее сломал-то…

Полосухин изумленно взглянул на Ершова.

— Да, Петрович, с Баландиным тогда на бударке я был, я, — торопливо вымолвил он, точно боялся, что тот ему не поверит или не даст договорить. Вздохнул, развел руками, как бы говоря, что ничего теперь не поделаешь, что было, то было.

Потом добавил:

— Можешь составлять протокол: подпишу… — и почувствовал, что дышать ему стало легче, что с плеч будто свалилась тяжесть.

Полосухин смотрел куда-то в сторону, удивленно молчал.

Не первый год работает он в инспекции рыбнадзора, случалось не раз бывать в переделках, встречал разных людей. Все, кажется, видел. Но чтобы человек, спустя время, сам назвал себя браконьером!

Оступился, да понял свою ошибку и уже не может о ней молчать. Знал, видимо, обо всем этом и Сашка, вот и кручинился, переживал…

— Давай, что ли, Васильич, закурим, — протянул он к Ершову руку, и тому --">