Борис Сергеевич Пармузин , Аскад Мухтар - Рассказы новых и древних дорог: Книга об Узбекистане

город — Джиза́к.

В путеводителе ничего хорошего о нем не сказано. Сообщается, что город оправдывает свое название, которое происходит от арабского слова «дузак» — «ад», и считается очагом малярии и… бунтов.

Над многими городами проносится самолет, покрывая огромное расстояние за каких-нибудь два с половиной — три часа.

Вблизи Ташкента, на месте бывших болот, камышовых зарослей, раскинулись поля прославленных колхозов. Невиданные урожаи хлопка выращивают в Чирчи́кской долине. А вместо камыша там прочно обосновались рис и такие растения, как джут, кенаф. Самые крепкие канаты делаются из их волокна.

Самолет приближается к Ташкенту. Он будет лететь несколько минут над городом.

Уже вечереет. Тысячи, миллионы огней вспыхивают под крылом.

Ташкент! Все затаив дыхание рассматривают его с высоты. Сотни кранов поднялись над городом. По огонькам можно понять, что краны движутся…

Днем и ночью строится Ташкент!

Каким он стал за эти тревожные месяцы после землетрясения?

Как он выглядит, Ташкент?

Город Дружбы

Больших построек в городе совсем почти нет; это объясняется боязнью землетрясений…

Путеводитель 1912 года

Строить так называемую европейскую часть Ташкента начали в 1866 году, после присоединения края к русской империи. Александр II получил от городских ворот двенадцать золотых ключей, а в благодарность пожаловал городу шпагу, украшенную бриллиантами.

Скоро в Ташкент прибыл военный топограф Колесников, автор первого генерального плана строительства новой части города.

Строили «низкий» город. По мнению архитекторов, только он мог выдержать удары подземной стихии.

Но эти-то дома и не устояли. Невольно родилась шутка: «город тряхнул стариной». Старина треснула, а кое-где рассыпалась. А все новые современные здании, в том числе и многоэтажные, выдержали…

Раннее утро 26 апреля 1966 года ничем не отличалось от других весенних рассветов. В садах просыпались птицы. Тишину нарушали лишь звонки дежурного трамвая да рокот моторов редких машин.

И вдруг далекий гул, угрожающе нарастая, ворвался в город. Яркая вспышка расколола безоблачное, темно-синее небо.

Рванулись люстры с кусками алебастра, полетели с полок книги, посыпалась штукатурка, загремела посуда, зазвенели осколки стекла. Невидимая сила подхватила людей и швырнула за порог, во дворы, на улицы.

Завыли, залаяли собаки. Раздались тревожные крики.

Стрелки городских часов остановились на цифрах 5 и 23.

«Разрушено 91 983 квартиры. Осталось без крова 75 819 семей», — сообщалось в сводке правительственной комиссии.

В сущности, город надо строить заново.

В первые же дни после бедствия в Ташкент стали приходить десятки эшелонов. Со всех сторон, со всего Советского Союза…

Москва, Ленинград, Украина, Белоруссия, республики Прибалтики, Закавказья, Средней Азии решили построить за пятилетие в Ташкенте шесть миллионов квадратных метров жилья.

Это будет совершенно новый город, его не испугает никакая стихийная сила.

…Хозяева вот этого здания уехали далеко. Одни в лесах Подмосковья, другие на берегу Черного моря, третьи в пионерских лагерях Украины. Только остались на дверях классов таблички — «7-й А». «6-й Б»…

Сейчас в этих классах серьезные дяди разворачивают розоватые листы миллиметровки, шелестит бумага, щелкают арифмометры, захлебываются машинки.

А этот класс разделен временной фанерной перегородкой на приемную и кабинет.

На дверях дощечка: «Главмосстрой».

— Ты к кому, мальчик?

Усман смутился:

— Я просто так. Зашел посмотреть.

— Ага, хозяин!

— Нет… я…

Но женщина поворачивается к столику с телефонами: один из них зазвонил резко, торопливо. От телефонов провода уходят в форточку. Несмотря на жару, окна закрыты. Пыльно на улицах, проходят сотни машин. К тому же совсем недалеко от школы строительная площадка.

— Хозяин… — положив трубку, повторила женщина. — Рановато пришел, еще только август. Школу к первому сентября успеем привести в порядок, сами отсюда переселимся. Временно заняли.

Она объясняет, а сама продолжает рыться в бумагах.

— Что же ты рано --">