Анна Зенькова - Григорий без отчества Бабочкин

▶ Пойду поем, что ли… ||

▶ В холодильнике пусто. Пришлось «Сникерсом» утолять печали. Ну, всё лучше, чем прошлогодние котлеты. Нет, ну правда. Я понимаю, что ей не до котлет сейчас. Но для чего она их хранит? Тараканов у нас, слава богу, нет, травить некого. Разве что Семёновну из тридцать пятой квартиры. Ох и вредная баба!

Но тут надо знать мою мать. Она скорее сама отравится, лишь бы только никого не обидеть. Соседи для неё – это святое!

Так! До меня только сейчас дошло, что я там про хоккей наболтал лишнего. А этот же потом узнает.

Этот – это тот, который вместо Малинки. Мой новый сосед по парте. Чучело чучелом! Вот мне вечно везёт на «экземпляры». И главное, я же сразу к Димону Чернышову хотел сесть. Тем более мы с ним по тренажёрке знакомы – бывает, вместе качаемся. Но Леокадия и сюда свой нос сунула. Сказала:

– Гера, ты с Гришей сядешь. Вы же у нас своего рода новенькие. Будете друг друга поддерживать!

Новенькие мы потому, что «бэшка», в отличие от наших с чучелом классов, свой сомнительный состав практически полностью сохранила. Ну, там пара человек добавилась и мы… с этим.

Честно, я даже имени его произнести не могу спокойно. Гри-и-ша… Фу, прямо противно. Если бы меня родители так назвали, я бы из кожи вылез, чтобы им отомстить. Сразу взял бы псевдоним. Скорее всего, что-нибудь японское. Томимо Токосо, а? По-моему, Григорию сам бог велел с этим именем родиться! Ну а если обо мне говорить… Тут уж однозначно – Древний Рим. Его императорское величество Пофигус Нолемоций.

Если честно, я от своего имени тоже не в особом восторге. Но и смысла менять пока не вижу. Зачем, если я им пользуюсь раз в год? Ну, может, пару раз. Меня в основном по фамилии называют. Или просто Бабочкой. Это с хоккея пошло. Кто-то в команде придумал, а остальные подхватили. Я сначала бесился, конечно. Что за идиотское прозвище? А потом привык. И вроде как даже проникся!

Ну а что? Вон Али^[3] порхал как бабочка и жалил как пчела. А я, кстати, тоже как бабочка – в смысле, катаюсь легко. Об этом все тренера говорят. И в придачу ловкий, как паразит. ||

▶ Почему эти «Сникерсы» так недолговечны? Только прожевал, а уже опять есть хочется. И вот что теперь делать? Пойду, что ли, котлеты понюхаю. ||

▶ Ну нет. ЭТО точно есть нельзя. Даже с закрытыми глазами. Хоть ты обои ешь, честное слово. Вроде мирное время, а живём как в блокаде. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно, не дай бог. У меня бабушка – блокадница. Порассказывала мне всякого. Я до сих пор вспоминать не могу – сразу голову теряю. Как она вообще выжила такая – маленькая, беспомощная, с распухшим от голода животом?

Ой всё, хватит! Размотал сопли. Бабушка у меня ещё хоть куда. Огонь, а не бабушка! Боевая! Надо будет забежать к ней вечером – покормить как следует. А то до сих пор – кожа да кости. ||

▶ Решил сварить пельмени и сразу вспомнил Малинку, как мы в прошлом году пиццу готовили у неё на кухне. Мы тогда первый раз по-настоящему целовались…

Ну как по-настоящему? Потыкались друг в друга клювиками, как два птенца. А я потом сразу домой побежал. Сбежал, если точнее. Малинка, само собой, обиделась. Понятно! Кому охота кухню в одиночку отмывать?

Хорошо всё-таки, что мы с ней теперь за разными партами сидим. Иначе пришлось бы этот дневник показывать. А так – всё! У меня дипломатическая неприкосновенность! Не хватало ещё, чтобы она узнала, как я из-за того поцелуя настрадался. ||

▶ Вот чёрт! А зачем я, спрашивается, про чучело сказал? Он же потом узнает. Может, стереть этот кусок? Я там с функциями не до конца разобрался, но вроде есть такая. Гляну, когда допишу.

А с другой стороны, ещё чего! Во-первых, лень в этих записях копаться. Во-вторых, у меня ещё и планшет чуть что подвисает. Сдаёт старичок! Мать мне его вообще сначала брать запретила. Заявила:

– А со смартфона что, никак? Зачем тебе отцовский планшет?

А я сказал:

– Вряд ли он за ним вернётся.

Понятно, что я разозлился. Как будто сама не знает! А мать пожала плечами и сказала:

– Делай что хочешь!

И сразу закрылась в ванной. Тут уж ясно зачем – порыдать!

Вот тоже… Взрослый человек, а ведёт себя как малолетка. И потом, сколько можно рыдать? Возьми уже себя в руки наконец! Ты, между прочим, хирург. В неврологии работаешь. Так мозги ковырять и лобные доли распиливать – тут у неё выдержка как у солдата. А как про отца поговорить – так сразу в слёзы. И потом, что реветь-то теперь, когда уже всё кончено?