Станислав Тимофеевич Романовский - Охотничий рог

украдкой посмотрела на дятла, что затаился
весь на виду, на людях.
Дятел дал себя оглядеть, послушал человеческие голоса,
повизгивания собаки и не спеша, с видом чрезвычайно за­
нятым, полетел в глубину леса, сопровождая свой полёт
коротким распорядительным криком:
— Кик! кик! кик!
ПОЕХАЛИ С ОРЕХАМИ

— Ты чего так рано встал? — мать шёпотом укоряла
Алёшу.— Спал бы ещё да спал. Я ещё корову не
доила.
С закрытыми глазами Алёша ткнулся лицом в наспанное
лицо матери: вставай, мол, вчера договаривались рано пойти
по орехи, пока Старуха всех их не выбрала.
— Не выберет раньше нас Старуха,— шептала мать.—
Не унести ей все орехи на себе.
— Встава-аай...
— Встаю.
Мать подоила корову, процедила молоко, подала кружку
сыну.
— Алёша,— спросила она,— ты зачем пьёшь с закрытыми
глазами? Кружку мимо рта пронесёшь.
— Не промахивался ещё ни разу.
— Тихо: отца не разбуди. Он вчера поздно лёг. Поздно
с обхода пришёл.
С корзинами они вышли в лес. После домашнего тепла
там было холодно, солнца не видно, папоротники по сторонам
тропинки огружены росой, и Алёша скоро промочил ноги.
Хотелось ему по малолетству пожаловаться, что ноги у него
И

в росе, но он молчал — боялся, что мать отправит домой.
И шёл он от неё в отдалении, как бы она не услышала, что
у него хлюпают башмаки.
А когда пробрались к орешнику, Алёша услышал, что и у
матери хлюпают башмаки, и подумал:
«Теперь не погонит домой. Теперь ей самой впору домой
идти».
Орешник есть, а орехов нет. Что делать-то?
— Поздно пришли,— вздохнула мать.— Старуха все оре­
хи выбрала.
— Эх, ты! — удивился Алёша.— Когда же она успела?
Про Старуху он слышал давно, а видеть её не приходи­
лось. И загодя боялся её Алёша, потому что мать не раз го­
варивала:
— Будешь баловаться — Старухе отдам.
И ещё мать рассказывала, что от Старухи не спрячется ни
одна ягода, ни один самый маленький гриб — сквозь землю
увидит и в бутылку спрячет.
— Пойдём к Орехову оврагу,— сказала мать.— Может,
раньше её успеем.
Сквозь листья солнышко дотронулось до Алёшиной щеки
и пропало, будто отдёрнуло тёплую руку.
— Верно ли мы идём? — спросила мать и сама же отве­
тила: — Утром надо так идти, чтобы солнце вот в это ухо
светило.
Алёша запомнил, в какое ухо, и даже дёрнул за него, так
что ухо загорелось.
Теперь не заплутаешься.
От матери он не отставал и время от времени держался
за своё ухо. И на солнце поглядывал, здесь ли оно?
Здесь. Куда оно денется?
Кто это по верху-то бегает? Белка. Устроилась на ветке,
хвост стоймя стоит. В передних лапах орех держит. Ловко
так разделывает его, как строчит зубами. И на Алёшу смот­
рит одним глазом.
Глаз большой, круглый, и умный глаз. Вроде бы хочет
сказать белка:
12

«У вас орехов нет, а у нас есть. Показать, где они?»
«Покажи»,— думает Алёша.
И ещё ему хочется спросить у белки, есть ли у неё родня,
братья, сёстры, и кто она — хозяин или хозяйка? И в каких
годах — малолет или среднего возраста?
Алёша подошёл поближе, а белка от него на другое дерево.
Он за ней. Она от него.
Белка по тонким веткам скользит до того быстро, как
мысль,— они прогнуться не успевают, только соберутся, а
белки уже нет. Один раз она просеку перемахнула —
Алёша даже зажмурился от страха: не допрыгнет, расши­
бётся белка. Открыл глаза — жива, качается на ветке по
ту сторону просеки.
Алёша побежал к ней, запнулся за сосновый корень, упал,
ушибся, встал на ноги.
Нету белки. Куда она подевалась?
А идти куда? Солнышко-то хоть есть?
Есть. Вон оно. Которое ухо ему подставлять — то или это?
Которое сильней горит, то и подставлять. То-то и оно, что оба
одинаково горят.
— Мама-ааа! — что было сил крикнул Алёша, и лес тот­
час откликнулся:
«А-аа-ааа!..»
И тихо стало. Тише тихого.
— Ау-уу-ууу!..
Обмер Алёша. Мать зовёт его. Слышно, как идёт она по
лесу. Ветви разомкнулись, и увидел Алёша Старуху.
Стоит перед ним Старуха с большой корзиной, сама
росточку невысокого, чуть выше Алёши, лицо коричне­
вое, а в корзине у неё с верхом орехи — белые в зелёных
обоймах.
— Здравствуй,— сказала Старуха.— Здравствуй, внучек!
Чего не здороваешься-то?
Алёша разлепил губы и прошептал:
— Здравствуй...
— Не слышу: глухая стала. «Здравствуй»-то ты сказал
мне?
13

— Сказал...
Лёгкой ладошкой Старуха погладила его по голове, за­
глянула в Алёшину пустую корзину, --">