Лидия Алексеевна Чарская - Лесовичка

впились в них.

— Зачем брала ружье? Говори! — и он тряс изо всей силы девочку, в то время, как мрачные глаза его сверкали, как два раскаленных угля.

Вся кровь мгновенно отлила от щек Ксении. Ее смуглое, розовое личико стало белым как мел. Взор сверкнул из-под нависших над ними черных кудрей.

— Не смей меня трогать, дядя! — резко прокричала она, будя воцарившуюся в домике минутную тишину.

— Что-о-о-о?

И огромный человек разразился зловещим смехом.

— Ах, ты, дрянь эдакая! — кричал он, задыхаясь. Его налитые кровью глаза блуждали по комнате, точно выискивая что-то, пока наконец его взор не приметил висевшую на гвозде плетку. Сорвав ее быстрым движением, он взмахнул ею над спиной девочки… Но в это мгновение хромой юноша, спотыкаясь, чуть ли не падая, ринулся к отцу.

— Не делай этого! Не делай, отец! — умоляюще болезненным выкриком сорвалось с его побелевших губ.

— Молчать! Знай свое место, мозгляк! — загремел великан, наполняя своим голосом не только лесной домик, но и весь старый лес в окружности.

Но юноша не испугался. Он схватил огромную руку отца обеими своими худенькими руками и весь бледный шептал, срываясь на каждом слове:

— Вспомни маму! Вспомни маму, отец! Ты не тронешь Ксаню! Не тронешь, не тронешь! Или бей меня, лучше бей меня, но не Ксаню! Ради мамы — не бей Ксаню!..

Он едва стоял на ногах и трясся, как в лихорадке.

А Ксаня была спокойна.

Ее побледневшее лицо бесстрашно поднялось на гиганта… Два черных глаза, как две яркие, черные звезды, впивались в его лицо и, казалось, говорили:

— Попробуй меня тронуть! Попробуй только!

Гигант поднял голову и встретил этот смелый, горячий, бесстрашный взгляд.

И новым бешенством закипело его сердце.

— Ах! так вот ты как!

И рука с плеткой взвилась…

— Отец! Отец! Берегись! Покойная мама смотрит на нас с неба и все видит! — послышался истерический вопль хромого, и он заслонил девочку от удара своей тщедушной фигуркой.

Гигант выронил плетку, вздрогнул и повернулся к двери. Зрачки его округлились от ужаса.

Чья-то невидимая фигура шевелилась в темных сенях.

— Она!.. Жена!.. Маша! — зашевелились беззвучно губы гиганта, кривясь в судорожной усмешке. Но вслед затем, рассмотрев стоявшего в дверях человека, он сказал уже спокойно:

— Дмитрий, ты?

На пороге стоял приземистый парень с тупым безбородым лицом.

— Хозяин, поспешай! У широкой поляны лес рубят, — произнес он сиплым голосом и снова исчез в темноте сеней.

Гигант наскоро схватил ружье и, нахлобучив фуражку, выскочил за ним следом.

Но, подумав немного, он вернулся, плотно запер дверь и два раза повернул ключ в замке снаружи.

— Опять в западне! — гневно крикнула Ксаня, как только она и хромой мальчик остались одни. — Опять мы под ключом, Василий! Какая мерзость!

— Молчи, Ксаня! Могло бы быть и хуже! — произнес хромой, и глаза его договорили то, о чем молчал язык.

— Ударить меня! Меня! О-о! Нет, этого нельзя! — и угрюмее засверкали черные глаза девочки. — Этого я не позволю!

И она бешено топнула ногой.

— Ну, полно, полно! Перестань! — ласково говорил хромой, поглаживая костлявыми, исхудалыми пальцами спутанную чернокудрую головку. — Хорошо, что отца позвали… Теперь он долго не вернется… Давай пойдем-ка взглянуть на наше сокровище. Мы ведь не кончили того, что прислал третьего дня Виктор!

Точно луч солнца скользнул по лицу Ксении и чудесно осветил его. Угрюмое выражение затравленного зверька исчезло с ее личика, и оно разом засияло мягкой, чарующей красотой.

— Да, да, Вася! Идем скорее!

Они схватились за руки и спешно, насколько позволяла искалеченная нога больного, прошли в дальний угол комнаты.

Хромой толкнул крошечную дверку. Она растворилась, жалобно скрипя на ржавых петлях, и они очутились в узенькой каморке, наполовину занятой убогой постелью.

Хромой подошел к постели и отбросил рукой тощий матрац. На деревянных досках кровати лежали книги. Они покоились, аккуратно и заботливо разложенные на досках кровати.

— Вот! Видишь, что я придумал. Здесь он не найдет их ни за что на свете. А в комоде мог наткнуться! Понимаешь? — лукаво произнес хромой и, осторожно взяв одну из книг, вышел из каморки в сопровождении Ксани.

Очутившись снова в первой --">