Александр Анисимович Охотин - Спасём наш Мир

всё узнаешь.

— Не-а, чувак с вентилятором не так говорил. Он говорил: «споко-о-йствие, только споко-о-йствие».

— Ладно, пусть будет «спокойствие», какая разница… Я ведь обещал научить тебя проходить сквозь грань?

— Ну, обещал. А что ли в другом месте нельзя учиться? Что ли обязательно тут?

— Можно конечно и в другом месте… Ты представь: вот стоим мы на людной улице, вокруг прохожие. Представил?

— Ну, представил. И чего?

— А теперь прикинь: идут прохожие и видят: мы стоим и вдруг раз — и исчезли.

— А чего, круто!

— Ага, круто. Пойдут слухи. А ещё этих подключат — умалишённых… ну тех, из группы изучения аномальных явлений. Свидетели опишут нашу внешность. Скажи, оно нам надо?

— Не знаю. Не надо, наверное.

— Не «наверное», а уж точно не надо. Но дело не в этом.

— Не в этом? Тогда чего мы прячемся, если не в этом?

— А кто прячется? Спрятаться много где можно. Просто тут место такое — особенное. Это нам как раз и нужно.

— Особенное? Что ли ты сейчас не говорил, что это байки?

— А при чём тут байки? Я не о них, не о байках. Слухи — они, конечно, тоже не просто так, но они не при чём.

— А что при чём?

— А то, что отсюда можно перейти в другой Мир… ну, скажем, пешком. Это у кого угодно получится, если он знать будет, куда идти. Для этого нужно только знать, где находится портал.

— Портал?!

— Ну да, портал, точнее, вход в межпространственный канал.

— И что? Что ли туда можно просто пройти? Пешком? И это всё?

— Это только пока всё — для начала, как самое простое. Потом ты попробуешь пройти прямо сквозь барьер.

Кирилл остановился на краю обрыва. Он стоял, вглядываясь в туман над Окой. Ветер, дующий с реки, трепал его светло-русые волосы. Вид у него был, как обычно, растрёпанный, чего не скажешь о Вовке. Вовка был в бейсболке, да и постригся он недавно. Это Кирилл с его традиционной причёской «под горшок» всегда стрижётся сам.

Ох уж эта его «стрижка». Не раз она доводила родителей, как говорят, «до белого каления» — а что толку… Родителям всё равно пришлось с этим смириться, как с неизбежным злом. Теперь они лишь, при случае, бросают колкие реплики и насмешки по поводу его причёски.

В общем, Кирилл стоял и рассматривал заречную часть города. Видно было плохо. Заречная часть еле просматривалась сквозь туман.

Этот вечный туман — штука очень загадочная — я уже говорил. Он стоит над рекой постоянно: и днём и ночью, и в дождь и в солнечную погоду, и летом и зимой. Он никогда не меняет очертаний — никогда, даже при ураганном ветре. А ещё странно, что он виден только с этого места. С противоположного берега — из заречной части города — никакого тумана совсем не видать.

Вовка тоже подошёл к краю и посмотрел вниз. Дуб, что растёт под обрывом, был, как всегда, виден отчетливо. Вовку это всегда удивляло: всё, что внизу под обрывом скрывает туман, а дуб видно. Вовка не один раз пробовал посмотреть на дуб с близи — не получилось ни разу. Казалось бы, чего проще? Недалеко — метрах в пятидесяти от каменного кольца — есть дорожка, выложенная такими же плитами, что лежит на краю обрыва. Дорожка ступеньками спускается к берегу Оки. Спустись по ней, подойди к тому месту, где растёт дерево и смотри на него, сколько душе угодно. Но, оказывается, всё не так просто — спускаешься и никакого дуба там не находишь.

Вовка стоял и ждал, когда брату надоесть разглядывать туман и заречный район. Наконец Кирилл повернулся к нему и сказал:

— Ладно, Вовчик, не будем терять время, начнём. Только учти: всё, что ты сегодня увидишь и узнаешь, очень необычно. Не подумай, что это сон.

— Что ли я такой большой лопух, чтоб спутать сон и не сон?

Большой лопух — это большой репейник. По-научному называется «Арктиум Лаппа». Относится к семейству сложноцветных. Ты про это?

— Чё ты все время придираешься? — обиделся Вовка.

— Не придираюсь я, а прикалываюсь. Ладно, не дуйся. Я же просто так. Ну а нам пора отправляться в путь.

Кирилл ударил в ладоши, и с обрыва вниз свесилась верёвочная лестница с деревянными перекладинами-ступеньками. Лестница была крепко привязана к плите — к той самой, что лежала на краю обрыва.

— Ничего себе! — удивился Вовка. — Вот это фокус!

— Это не фокус — это магия, — сказал Кирилл.

— Шутишь!

— Ага, больше мне делать не чего — только шутить. Ты же знаешь, что я кое-чего умею?

— Ну, знаю, вообще-то…

— Чего ж ты удивляешься, раз знаешь?

— Ну, я… --">