Наталья Алексеевна Суханова - В пещерах Мурозавра

за мальчишкой бегать!

— Вы переходите границы! — вмешался третий, Матильды Васильевны, голос. — Я… возражаю!

Глава 3 Дверь была заперта

— Товарищи соседи, я вас опрошу после! — сказал Людвиг Иванович и обратился к Фиминой маме: — После того, как вы поссорились с Фимой, ты сразу его заперла?

— Да… Нет! Он попросился в туалет — ты же знаешь, у нас туалет во дворе, — и я его выпустила, а сама побежала выключить суп на кухне. Потом Фимка вернулся, и я заперла его.

— Кроме туалета, он куда-нибудь заходил?

— Нет… Не знаю, — ответила Фимина мама.

— Может быть, знает кто-нибудь из соседей? — обратился в приоткрытую дверь Людвиг Иванович.

— Спросите Нюнькиных шпиёнок! — проворчала Тихая.

— Не понимаю, — честно признался Людвиг Иванович.

— Спросите у Нюнькиных куклей — они за Ехвимкой шпиёнють!

— Неправда! — вскричала девочка.

— Анюня, — мягко сказал Людвиг Иванович. — Помоги нам найти Фиму. Скажи, может быть, ты видела: когда Фима выходил из дому этим утром, он ни с кем не говорил?

— Ни с кем! — буркнула Нюня.

— А может, он выходил на улицу?

Нюня отрицательно покачала головой.

— Ну, может быть, задержался на веранде, во дворе?

— Не знаю, — угрюмо ответила девочка.

— Неправда, — мягко возразил Людвиг Иванович. — Ты хорошо знаешь, что он ни с кем во дворе не говорил — так ведь ты сказала? Ты знаешь также, что Фима не выходил со двора. А вот делал ли он что-нибудь во дворе или в саду — вдруг не знаешь.

Нахмурившись, девочка молчала. Людвиг Иванович отвернулся от Нюни и обратился к Ольге Сергеевне:

— Так что было дальше?

— Фима вернулся из туалета. Я его заперла, и больше он не выходил.

— Ты не отпирала дверь? Не смотрела, что он делает?

— Не смотрела. Он там двигался, чем-то шуршал, звякал. Но я решила выдержать характер и не входить к нему…

Ольга Сергеевна закусила губу и замолчала на минуту. Людвиг Иванович с порога внимательно осматривал Фимкину комнату. Справа от двери стоял большой платяной шкаф — старый, дубовый, с мутным зеркалом. У следующей стены Фимкина узкая кровать, застеленная по-солдатски, под ней — никаких чемоданов. У окна — письменный стол. У левой стены — этажерка. Вот и все. Кроме шкафа, здесь некуда было спрятаться. Людвиг Иванович сделал несколько снимков и повернулся к Фиминой маме, которая, справившись с собой, заканчивала рассказ:

— Я убрала комнату, села читать, а сама все слушала. Стало тихо. Думаю, может, он заснул с горя. И все пыталась понять, права я или нет. Честное слово, Фимка неплохой. Во всяком случае, был до этого лета. Он всегда хорошо учился. Много читал. И не какие-нибудь там развлекательные книжки, а все про животных. И помогал он мне, и гимнастикой занимался. Ну, вот роста он маленького, но врачи говорят, это пройдет. Может, он из-за роста переживал? Я даже точно знаю, что переживал. Все говорил: «Мама, ты забываешь покупать мне лечебные таблетки». Ему выписывали гормон роста. Я, наверное, не по делу говорю. Просто я к тому, что если он что в этом году и делал не так, — Ольга Сергеевна выразительно посмотрела на дверь, за которой, не входя, но и не прикрывая ее совсем, стояли бабушка Тихая, Матильда Васильевна и Нюня, — то, может, потому, что переживал из-за своего роста… Так вот, сидела я над книгой, размышляла обо всем этом, а потом у него стало тихо; я подумала заснул, ну, вообще забеспокоилась как-то. Думаю, надо бы поговорить по-человечески. Открыла… ключом… смотрю… он на крючок изнутри… заперся. «Фима, говорю, это еще что? Открывай!» Молчит. Я дернула дверь, крючок… соскочил, распахнула… а… Фимки нет…

— Спокойно… спокойно… Значит, вы закрывали дверь на ключ?

От сосредоточенности на своих мыслях Людвиг Иванович в первый раз в своей жизни назвал Фимину маму на «вы». Она даже не поняла и переспросила:

— Кто, я? Закрыла ли на ключ? Ну да, вот на этот самый.

— Постой, постой, — сказал Людвиг Иванович, — руками не бери! — Он взял ключ пинцетом и осмотрел его в лупу. — Где лежал у тебя ключ, когда ты закрыла Ефима?

— Нигде не лежал — он торчал в двери.

— Ты не ошибаешься?

— Да нет, какая уж тут ошибка! Я читала, а сама все глядела на этот ключ.

— Ключ… ну, как бы сам собой, не колебался, не поворачивался?

— Не-ет.

Людвиг Иванович вздохнул. Он и сам видел, что на бородке ключа нет никаких вмятин или царапин, которые --">