Лев Николаевич Подвойский - Пионерские были

и прославленные командиры Красной Армии принимали парад. Как народный комиссар Михаил Васильевич Фрунзе дал на лето пионерскому лагерю двух коней «на поправку». Пионеры учились ухаживать за конями, холили их и вернули Красной Армии гладкими и резвыми.

Лев Подвойский вспоминает, что в его школе в 1922 году было всего двенадцать пионеров. А через семь лет в Москву на Первый Всесоюзный пионерский слет съехалось уже шесть тысяч делегатов — целая пионерская армия. А сейчас почти все ребята — пионеры, и если кликнуть клич, чтобы услышали во всех отрядах нашей большой Родины: «К борьбе за дело Ленина будьте готовы!» — миллионы звонких пионерских голосов отзовутся: «Всегда готовы!»

Обо всем этом правдиво и просто рассказывает интересная книга Льва Подвойского «Пионерские были».

Мария Прилежаева

«ДЕТЕЙ НАДО ВПЕРЕД!»

Шел 1920 год. Наши отцы еще сражались с белогвардейцами на фронтах гражданской войны. Заводы и фабрики стояли разрушенные. Пустовали школы. Но в этом году они должны были открыться. Многие ребята впервые после революции собирались поступить в первый класс. Кто восьми, девяти, а некоторые мои приятели даже двенадцати лет от роду.

А пока мы ходили в детский клуб. Он помещался во Втором доме Советов — так тогда называлась московская гостиница «Метрополь».

Все мальчишки и девчонки, приходившие в клуб, были за Советскую власть, против буржуев, белогвардейцев, спекулянтов-мешочников. Самой обидной кличкой считалась «недорезанный барчук». Уважали у нас мозоли на ладонях и твердые мускулы. Дрались мы, пожалуй, даже чаще, чем ребята теперь. А в остальном были похожи на сегодняшних: такие же жизнерадостные и озорные мальчишки, только одеты похуже и очень голодные. И, кажется, больше, чем ребята сейчас, мы интересовались тогда политикой. Наши родители делали революцию, а мы старались быть рядом с ними.

Как все дети, мы, конечно, любили и прихвастнуть.

— У меня папаня в Конармии Буденного, беляков рубит почем зря! — хвастал один.

— Мой в Петрограде Зимний брал, ей-богу, не вру! — заявлял другой.

— Наша мамка в Совнаркоме у Ленина в курьерах ходит. «Ой, говорит, какой душевный человек!» — делилась толстая, розовощекая, несмотря на голодное время, девочка, по прозвищу Муха.

Я не помню, чтобы кто-нибудь в клубе хвастал высокими постами своих родителей. Ходили к нам и дети, живущие в Кремле. В детстве я дружил с их вожаком, неизменным атаманом в игре «казаки-разбойники» Адькой Свердловым, чуть флегматичным добряком Ясиком Дзержинским, крепким, как дубок, Шурой Калининым.

Но лучшим моим другом был сын кочегара, долговязый Женька Трусевич.

Трудно и голодно жилось в Москве во время войны.

По булыжным мостовым в сопровождении босоногих мальчишек гулко маршировали красноармейцы в буденовках.

Красные полки, уходившие на фронт, часто провожал Ленин. Мне и моим друзьям страшно хотелось попасть на такой митинг, где бы выступал Ильич, а все как-то не удавалось.

Но однажды нам повезло. Накануне Первого мая наша руководительница Людмила Евгеньевна — строгая худая женщина в пенсне на черном шнурке — предупредила:

— Завтра, дети, клуб будет открыт весь день с утра, потому что все взрослые пойдут работать на первомайский воскресник!

— А товарищ Ленин тоже будет работать? — спросил Женька. Он всегда выскакивал вперед с неожиданными вопросами.

— Не знаю, что тебе ответить, — сказала Людмила Евгеньевна. — Владимир Ильич Ульянов-Ленин как Председатель Совнаркома очень занят. Он и так работает днем и ночью и все праздники тоже.

Утром, когда мы с Женькой шли в клуб, город выглядел празднично. Развевались красные флаги. Между домами висели кумачовые полотнища с лозунгами: «Да здравствует 1 Мая», «Утопить белого барона Врангеля в Черном море».

В. И. Ленин на Красной площади 1 Мая 1919 года.

Улицы столицы были пустынны. Не собирались демонстранты, не играли оркестры.

--">