Сергей Алексеевич Баруздин - Сказка о Лесном царе и Пионерском царстве

Согласны?

— Согласны! — дружно ответил автобус.

— Молодцы! — сказала тетя с косой.

— А ода ничего, тетя, — сказал Кузя. — «Молодцы» говорит, как на хоккее!

— Да, я забыла вам сообщить, милые, — произнесла тетя, — что зовут меня Олимпия Ивановна. Запомните, Олимпия Ивановна.

— Совсем здорово! — подтвердил Биба. — Как олимпиада, понимаешь! В Гренобле, в Кортина д'Ампеццо, в Инсбруке, и в Москве, у нас. Олимпиады у нас тоже были, не помню, какие, но какие-то были…

Через час автобусы свернули с главной асфальтированной дороги, покачались на проселке и, наконец, остановились.

— Приехали! Приехали! — захлопотали взрослые.

— Смотри, смотри! — зашептал Биба. — Во, чудеса! И правда, как в сказке! Никаких домов, одни палатки!

И верно, на большой поляне среди кустов и берез стояло много-много палаток.

Биба почему-то считал, что пионерский лагерь — это почти детский сад. Ну, в Москве или в лесу — неважно, а домики такие же, и, значит, никакой разницы. Другие, старшие, бывавшие в пионерском лагере, так говорили о нем.

А Биба мечтал о том, о чем слышал вовсе не от старших ребят. Вот папа с мамой говорили о своем детстве. Дождь, ветер, голод, гроза, а они в палатках. Бабушка еще раньше говорила. Дождь, ветер, все трудно, а они в палатках. Дедушка, уже после бабушки, да, кажется, после бабушки, говорил. Снег, мороз, немцы стреляют, а они роют землю, окопы, а никаких палаток у них нет, только плащ-палатки, а это все равно, что пальто или просто плащ, но ведь это интересно. Настоящий лагерь!

И сейчас — такой же! Вот уж они заживут! И зря, конечно, Биба не хотел ехать в лагерь. Мама и папа правы, когда говорили ему: «Тебе понравится. Увидишь, понравится. А если не понравится, то мы тебя после первой же смены заберем…»

Нет, никуда его не надо забирать! Это — лагерь! Настоящий лагерь!

Правда, три домика все же было. И Кузя несколько подозрительно покосился на них, но Биба моментально рассеял его сомнения:

— А это ты не смотри. Это изолятор — раз, кухня — два, игровая — три. Как у нас в детском саду, я точно знаю. Каждый год ездил. Только там палаток никаких, а дома, как в городе, где все живут. А здесь…

И не только Биба с Кузей, а и все ребята радовались:

— Вот жизнь!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Что думает зайчишка-всезнайка по имени Русак о приезде пионеров. Первые сведения о Книжном царстве и Книжном море, полученные от того же Русака.

Царевич давно уехал, и опять Лесной царь остался один.

Теперь по утрам Лесного царя будил горн. Сначала он долго не понимал, что за труба трубит где-то за лесом, но потом прибежал зайчишка-всезнайка Русак и все объяснил:

— Понимаешь, дедушка, тут рядом Пионерское царство образовалось! Это у них горны трубят, пионеры галдят, и есть еще один, самый главный отряд, октябрятский!

— Вот ты бы мне сразу так и сказал, — успокоился Лесной царь. — А имя у тебя обязывающее. Не Тумак ты, не Альпиец какой-нибудь, а Русак. Значит, понимание должен иметь…

— Я думал, что ты обидишься, — признался Русак. — Все же еще царство…

— Ах, не морочь мне голову! — сказал Лесной царь. — Что я — неграмотный совсем или бог знает кто! Пионерское царство — это хорошо. У меня, самого, Царевич и то в комсомоле. Телевизор, наконец, смотрю. Транзистор слушаю. Это все?

— Не все, дедушка, увы, не все, — заискивающе произнес Русак. — Самое интересное, что в этом Пионерском царстве есть еще одно необычное царство, и у него есть своя царица, а царство это питается из другого необычного, но уже моря…

Лесной царь привык ко всему. И к тому, что он царь и не царь. И к тому, что он Водяной и Лесной царь вместе. И к тому…

В общем, ко всему привык Лесной царь, но к этому Русаку, зайчишке-всезнайке, он привыкнуть никак не мог. Морочит все время старую голову и морочит! Нет того, чтобы объяснить все сразу.

— Так --">