Автор неизвестен - Народные сказки - Индийские сказки

от чужеземных захватчиков. Эти сказки начинаются с того, что люди, гонимые голодом, покидают свою родину и уходят на заработки. Особенно выразительна история ткача Зарира: несмотря на свое высокое мастерство, он в родном городе уже не находит сбыта для дорогих тканей своего изделия, недоступных обедневшему населению.

Многие индийские сказки бичуют жадность, себялюбие, лень, лживость, хвастовство, подхалимство и другие пороки. Резко осуждается в сказке «О летучей мыши» трусость и предательство: тот, кто в них повинен, обречен на вечное одиночество.

Зато дружба и верность находят в сказках высокую оценку. Без друзей самая жизнь человека теряет смысл (сказка «О царе Сулеймане и журавле»); друзья должны делить и горе и радость (сказка «О двух путниках и их находке»). Ссоры и споры не доводят спорщиков до добра и приносят пользу лишь кому-то третьему (сказки «О ссоре птиц», «О моем и твоем» и другие).

Таково идейное содержание многих индийских сказок. Что касается формы, то поистине можно сказать, что в этих сказках «словам тесно, а мысли просторно». Мысль в них всегда выражена предельно сжато, но яркими и точными художественными средствами.

* * *

Сказки, помещенные в первой части этой книги, взяты из сборников, изданных в Индии и Европе в XIX и XX вв. на языке урду. Вторая часть книги содержит «Сказки попугая».

Как было сказано выше, индийские писатели уже в глубокой древности начали записывать и обрабатывать народные сказки. Обрабатывая народные сказки, писатели усложняли узор их фабулы, вводили в рассказ стихи, пословицы, изречения, сами создавали новые сказки и нередко объединяли ряд рассказов в сборник, скрепленный так называемой «рамой». Этим термином принято обозначать характерный для древних индийских писателей композиционный прием, когда отдельные произведения, не имеющие между собой внутренней связи, объединяются искусственно, путем ввода их в фабулу особой основной повести, служащей им как бы «обрамлением». Здесь уместно вспомнить, что по этому принципу построен прославленный сборник арабских сказок — «Тысяча и одна ночь».

Типичная схема подобных сборников такова: повествование начинается с изложения основной фабулы. По ходу ее один из персонажей рассказывает другому сказку, а когда сказка заканчивается, он, по требованиям обрамляющей повести, начинает другую, затем третью и так далее, пока, наконец, не наступает момент, когда рассказчик умолкает и обрамляющая повесть завершается.

В некоторых «обрамляющих повестях» бывает несколько рассказчиков и говорят они поочередно. Таким образом, каждая сказка, словно камень в оправу, включается в отрезок обрамляющей повести, а звенья оправы, прикрепленные друг к другу, образуют единую цепь. Некоторые сказки в свою очередь служат «рамой» для вводных рассказов^[1].

Самый термин «индийский сказочный сборник» в значительной мере условен, ибо сборники эти обычно составлены из разнородных литературных произведений: новелла, волшебная сказка, назидательная история, народный анекдот, басня, притча уживаются вместе, объединенные сюжетом обрамляющей повести^[2].

Все отмеченные особенности индийских повествовательных сборников характерны и для «Сказок попугая», которые, таким образом, служат типичным образцом этого рода литературы.

Основной, но не единственный первоисточник «Сказок попугая» — это древний индийский сборник на санскритском языке, озаглавленный «Шукасаптати» (буквально «Попугай-семьдесят», то есть — «Семьдесят сказок попугая»). Обрамление сборника — повесть о попугае, который семьдесят ночей подряд рассказывал сказки жене своего хозяина, чтобы помешать ей пойти на свидание. До нас дошло несколько рукописей этого сборника, различающихся между собой сюжетами отдельных сказок, стилем и некоторыми другими особенностями. Первоначальная редакция, по-видимому, утеряна. Время составления сборника некоторые исследователи относят к XII веку н. э., составитель же остался неизвестным. Сюжеты некоторых сказок, входящих в состав «Шукасаптати», сходны с сюжетами более ранних индийских литературных произведений.

Первой, точно датированной обработкой «Шукасаптати», однако не на санскритском, а на персидском языке, является известная «Тути намэ» («Книга попугая»), созданная Зия-уд-Дином Нахшаби^[3]в 1330 году; но есть сведения, что в те времена существовала другая, не --">