Юлия Викторовна Игольникова - Русалочья ночь

Я сестре своей не враг!

Очень я ее люблю.

Помогите мне, молю!

– Ладно, раз уж ты решилась,

в путь опасный ты пустилась,

помогу! Но не тебе.

Помогу твоей сестре.

Ну а ты за то заплатишь,

все, что есть, на то потратишь.

– Сколько денег нужно Вам?

Все, что есть, я Вам отдам!

Тут старуха рассмеялась,

затряслась, заколыхалась:

– Нет, мне деньги не нужны.

– Что же будем Вам должны?

– Долг потом с тебя спрошу.

Взять его я не спешу.

Я сама за ним приду

и везде тебя найду.

– Я согласна. Помогите!

И сестру мою спасите!

– Ну как скажешь, – бабка встала,

склянку черную достала.

– Вот, – Алене отдала,

– Надо чтоб сестра пила

каждый вечер это, в ночь.

Это может ей помочь.

Семь ночей когда пройдет,

жизнь она свою вернет.

– Но русалка говорила, -

вновь Алена загрустила,

– Мне еще про жениха.

Как спастись мне от греха,

защитить любовь свою,

если правда полюблю?

– Скоро он к тебе придет.

Радость в дом твой принесет.

Ты любовь его узнаешь,

а потом и потеряешь.

– И помочь нельзя никак?

– Людям добрым я не враг.

Оберег дам для него.

Не снимает пусть его

и всегда на шее носит.

И кулон она приносит:

– Вот, возьми да и ступай.

И про долг не забывай.

Ведь отдать его придется, -

смотрит ведьма и смеется.

И сестру Алена лечит.

И расправились той плечи.

Зелье ведьмино дает.

На поправку та идет.

Вот неделя миновала,

и она с кровати встала.

– Вот болезнь-то подкосила,

красоту мою сгубила, -

смотрит в зеркало, грустит.

А Алена-то молчит.

Правды так и не сказала,

от сестры ее скрывала.

– Ну а ты похорошела.

И меня спасти сумела.

Нет ведь худа без добра.

Меня радует сестра.

Все наладилось у них.

Как-то вечером возник

гость в их доме. Постучался,

очень долго объяснялся:

– Я пришел издалека.

И дорога нелегка

у меня была. Устал.

И ночлег я здесь искал.

Вижу, вы еще не спите.

Ночевать меня пустите.

Я вам щедро заплачу.

Погостить я здесь хочу.

Здесь природа, красота,

очень славные места.

Лес, река, поля, простор.

Все вокруг ласкает взор.

И они его пустили,

приютили, накормили.

Долго чай на кухне пили.

И всю ночь проговорили.

Он им много рассказал,

где, что видел, где бывал.

Путешествует один.

Сам себе он господин.

Приглянулся он девицам.

И обеим им не спится.

Парень видный, молодой.

Очень он хорош собой.

Он улыбкой одаряет.

Глаз искрится и сияет.

С ним легко и интересно,

будто он давно известный

им знакомый, не чужой.

Скоро стал он как родной.

Он сестрицам помогает,

все в избушке починяет.

Все в руках его горит.

Оказался домовит.

Работящий, неленивый,

да к тому ж еще красивый.

Как тут было не влюбиться?

И Алена уж сестрице

признается: – Ах, Ариша,

по душе пришелся Гриша.

Его голос слух ласкает.

Мое сердце замирает,

когда взглядом с ним встречаюсь.

Улыбнется – улыбаюсь.

Он грустит, и я грущу.

Как его я отпущу?!

– Ну а ты не отпускай.

И о чувствах знак подай.

Мне ж видней со стороны,

как его глаза ясны,

когда смотрит на тебя

и с улыбкой, и любя.

И Аленушка решилась.

И заклятье позабылось,

что русалка наложила.

Все спокойно в жизни было.

Стала время уделять,

говорить с ним и гулять,

лишь вдвоем с ним оставаться,

улыбаться, наряжаться.

Он и сам давно влюблен.

Красотой был ослеплен,

но не знал, как подступиться.

Скромен был, да и жениться

он совсем не собирался.

Он и так тут задержался.

Но не хочет уезжать.

По ночам не может спать.

Об Алене грезит он.

Он сказал ей, что влюблен.

И Алены нет счастливей,

нет нарядней и красивей.

Жизнь лицом к ней повернулась,

широко ей улыбнулась.

И роман их завязался.

И уж парень не старался

из деревни уезжать.

Здесь решил обосновать

он хозяйство, дом сложить

и с Аленой вместе жить.

Вот уж осень миновала.

И зима в окно стучала.

Речь о свадьбе уже шла.

И Алена вся цвела.

Новый год, за ним и святки,

и гадания и колядки.

Как-то девушки гадали,

духов разных вызывали.

И Алена говорит:

– Что в году мне предстоит?

Скоро ль свадьбе быть моей?

И тут плохо стало с ней.

Побледнела, завалилась

и за шею вдруг схватилась.

Рот как рыба раскрывает,

изо рта вода стекает.

И опять тот смех, тот самый,

злой, насмешливый, упрямый,

молоточком бьет в висках.

И навис над всеми страх.

Дверь скрипит и холодком

потянуло. Сквозняком