Алёна Ильинична Кощеева - Немая вода

Смех знахаря, этот оглушающий злобный гром, сотрясал стены. Среди безумия торжествующего Вышемира, Дарёна вдруг услышала звук, напоминающий стрекотание кузнечиков. Она подняла голову и горячие слёзы покатились по её щекам. Кора дуба, который она так хотела уберечь, светилась золотом ярче солнечного света. Его ствол, как толстое льняное волокно, устремлялся через кровлю вверх и пронзал корнями землю. Знахарь замолчал, замер на месте и схватился за голову, выдирая волосы. Он рванул к двери, потянул на себя, но та не отворилась. Вышемир, упираясь в стену ногой, дергал за толстую ручку, но та не подчинялась. Он повернулся спиной к выходу и с застывшим на лице ужасом, съехал по двери к самой земле, стараясь от чего-то спрятаться.

Глядя на Вышемира, Дарёна не заметила, как из ствола дерева через открывшуюся щель, похожую на бороздку на пшеничном зёрнышке, вышли четыре зеленоволосых девушки, одна из которых была точь-в-точь как Дарёна.

– Вышемир! – тихим, но уверенным голосом произнесла самая старшая на вид, указывая на него пальцем, – Ты пойдешь с нами!

– Нет, нет, нет, – от былой мощи знахаря не осталось ничего.

Он, испуганный, как напакостившее дитя, держался за голову, то и дело тарабаня в дверь, будто с той стороны кто-то может его спасти.

– Вышемир! – повторила гостья, гневно сверкая глазами, – Ты пойдёшь с нами. Ты виновен.

Вместо привычной девичьей ленты, в волосы старшей были вплетены толстые темные нити, а рубаха с большими прорехами между волокнами, казалась такой ветхой, что можно было разглядеть её бледное, но стройное тело.

Опираясь на руки с кровоточащими от осколков кувшина ссадинами, Дарёна поднялась на трясущиеся ноги и насколько смогла выпрямила спину.

– Сестра тебе, он нам, – самая низенькая девушка сзади вытолкнула другую вперёд.

Стоя лицом к лицу с бледной зеленоволосой девушкой, Дарёна будто гляделась в зеркало. Она голову наклонит и та тоже. Она губы подожмёт, и другая. Она улыбнётся и та, неуверенно, но растянет губы.

– Можно мне к вам, – с надеждой прошептала она, – в мир живых? Матушки-русалки отпустили.

Девушка повернулась к другим, те кивнули в ответ, подтверждая сказанное. Дарёна, что было сил затрясла головой, кивая, и схватила ладонь сестры. Холодная, мертвецки белая рука на глазах начала приобретать оттенок живой кожи и потеплела.

– Этого мы забираем, – сказали оставшиеся девушки.

Вышемир, бывший до этого пусть не привлекательным, но вполне приличным мужчиной, изменился до неузнаваемости. Сутулый, маленький, словно из горного народа, человечек с поседевшими, наполовину выпавшими волосами.

– А вы, деточки, – произнесла старшая, ласково глядя на сестёр, – не серчайте на русалок. Этот старый пень и нас сумел одурить, не только родителей ваших. Мы обладаем древними знаниями, таинствами божественными, но силы много потеряли. Близнецы, как вы, прямую связь с богами имеют, ежели душа их чиста. Он сказал, что одну девчушку оставили на пороге его дома, а другая погибла. Мы ему слова волшебные подарили, умение слышать знания предков, а он нам на воспитание Раду отдал, чтобы девчушка нашему народу помогла. Ты, – кивнула она Дарёне, – к реке не ходила, не знали мы, что жива. Дальше, Рада, сама расскажешь. Нам пора.

Едва заметно взмахнув рукой, старшая русалка вошла прямо в золотой ствол дуба, уводя за собой остальных и пускающего слюни безумного Вышемира.

– А я Дара, – крикнула она им вслед, – Дара я! Не Дарёна!

Дуб затрясся, озарил всю избу вспышкой яркого света и стал обычным. Самым простым большим многолетним деревом, подпирающим кровлю. Посреди полупустой комнаты с земляным настилом стояли друг напротив друга две златовласые девушки, держась за руки, и разглядывали одна другую, словно в зеркало.

– Я же пятую воду не донесла… – нахмурилась Дара.

– Донесла. Мать Сыра Земля корешки дерева напитала, помогла. Ты просила, она услышала. Её нам надо благодарить.

– Пойдём домой, – счастливо обнимая за плечи сестру, сказала Дара, – обрадуем родителей и достанем из запертой каморки твои вещи.