Кай Умански - Ведьма Пачкуля и месть гоблинов

Кай Умански Ведьма Пачкуля и месть гоблинов

Глава первая Утренние рассюсюкивания

Ведьма Шельма сидела за туалетным столиком и Собиралась. Глядя в засиженное мухами зеркало, она вертелась, надувала губы и мазалась разнообразными мерзостями из загадочных баночек и флакончиков. Столь важное дело требовало времени, сосредоточенности и, главное, тишины. Даже Шельмин кот, Одноглазый Дадли, знал, что, когда хозяйка Собирается, ей лучше не мешать.

Шельма приступила к сборам довольно давно, так что с основной работой было покончено. Все трещинки на лице замазаны, длинный нос напудрен до самого кончика. Она подвела глаза гадко-зеленым и прилепила устрашающие накладные ресницы из паучьих лапок. На щеках смачными кляксами красовались румяна.

Оставался последний и самый приятный штрих. Помада. У Шельмы глаза разбегались. Какой же из восхитительных оттенков выбрать? «Кровавую вуаль»? «Вареную свеколку»? «Сливу всмятку»? В конце концов она остановилась на своей любимой «Жабьей зелени». Сжав губы, она подалась вперед и медленно, очень-очень осторожно принялась наносить помаду. И тут…

— Э-ге-гей! Шельму-у-у-у-у-уся! Это я, Пачкуля. Войти можно?

Задорный крик сопровождался энергичным дубасеньем в дверь.

Шельма подпрыгнула, как ошпаренная кошка, и изобразила от подбородка до уха жирную жабье-зеленую полосу. Почуяв знакомый запашок, Одноглазый Дадли высунулся из своей корзинки и открыл единственный глаз.

— Не впускай ее, — посоветовал Дадли. — Потом сама будешь жалеть.

Слишком поздно. Дверь с треском распахнулась, и на пороге нарисовалась ведьма Пачкуля.

— Маскарад! — заявила она.

— Кто там рад? — переспросила Шельма.

— Я придумала, как нам Хэллоуин отметить, — объяснила Пачкуля, ворвавшись внутрь и захлопнув за собой дверь. — Надо устроить парад-маскарад. Не могла тебе об этом не сообщить. Слушай, подруга, у тебя на лице какая-то склизкая зеленая дрянь налипла. По-моему, это что-то дохлое. Да, у меня для тебя примирительный подарочек. Чудесные цветы. Сейчас поставлю их в какой-нибудь, что ли, кувшин.

Сияя улыбкой, она извлекла из-за спины три поникших одуванчика, сунула их под острый Шельмин нос и отправилась громыхать по шкафам в поисках «какого-нибудь, что ли, кувшина».

— Какая дерзость, — прошипела Шельма, рассматривая в зеркале погубленный макияж. — Заявиться сюда после всего. Какое нахальство!

— Прекрасный денек, не правда ли? — продолжала Пачкуля, сделав вид, что ничего не слышала. — Я проснулась и говорю Хьюго: «В такой денек как не навестить лучшую подругу!»

— Так, может, пойдешь и навестишь? — предложила Шельма ледяным тоном.

— Ой ладно. Я же тебя имела в виду.

— Меня? — возмутилась Шельма. — Я — твоя лучшая подруга? Это после того, как ты меня в тот раз обозвала? Ха! Не смеши.

Она раздраженно стерла со щеки зеленую полосу грязной тряпкой.

— А что, я тебя как-то обозвала? — удивилась Пачкуля.

— Как будто не помнишь. Размалеванной скелетиной. С лицом как у дохлой селедки. Кажется, так ты выразилась.

— Ах, вот ты о чем! Ну, ты ведь не могла на это обидеться? — пропела Пачкуля, сунув как попало одуванчики в ржавую консервную банку. — Я же не всерьез, глупышка. Я бы ни за что не оскорбила свою старую подругу. Свою любимую подругу. Вот. Твой букет. Правда, он миленько смотрится в вазе?

— Нет, — отрезала Шельма. — Не правда. Я не вчера родилась. Тебе от меня что-то нужно, Пачкуля?

— Что за глупости. Я хочу помириться, вот и все. Ладно, я извиняюсь. Прости-прости-прости. Давай я поставлю чайник, выпьем горячей болотной водицы и поболтаем, а? Я соскучилась, Шельмочка. Я жуть как скучаю, когда мы с тобой не разговариваем.

Шельма --">