Сергей Валерьевич Мельников - Секрет удачного года

остановился у знака "Полярный круг", чтобы сложить свою пирамидку из камней. Ехал через эти инопланетные пейзажи: болота, озёра с водой настолько чистой, что деревья над ними и в отражении неотличимы друг от друга. Когда слева появилась первая сопка, я остановил машину и впервые вылез из салона с включённым климат-контролем. Вдохнул воздух, напитанный сыростью, грибами, торфом, увидел низкие облака на каменистом боку сопки, и слёзы брызнули у меня из глаз. Честно, прям как у клоуна на арене, сжавшего под мышками резиновые груши с водой, только я — по настоящему. Стоял, рыдал и не мог надышаться. Что-то много у меня от вас слёз. Несолидно взрослому дяде…

— Извини, — виновато потупился сентябрь.

— За что? — удивился я. — За то, что не дал мне превратиться в бесчувственное полено? За то, что у меня до сих пор голые нервы торчат наружу, и я остро чувствую себя живым? За то, что я знаю, что на Земле есть моё место? Это был невыносимый отпуск. Я был в состоянии непрекращающегося катарсиса. Уходил в тундру и бродил по ней, с ужасом считая оставшиеся дни. А в последний день ушёл чёрт знает куда и начал писать первую книгу в своей жизни. Это ты, сентябрь, подарил мне эти сокровища. Я не знаю, как тебя благодарить. Ну вот, опять, как дитё малое, — я шмыгнул носом и повернулся к Октябрю.

— Это было больно. В тебе я усыпил нашу Дельку. 17 лет она прожила с нами, и мы бились за её жизнь до тех пор, пока врач не сказал: "Отпустите её. Она уже не выздоровеет. Вы только мучаете пса. Не будьте эгоистами". И я согласился. Жена с сестрой сидели под клиникой, а я держал Дели, пока ветеринар делал последний укол в её жизни. Я ревел белугой и пугал клиентов ветклиники, ждущих своей очереди в коридоре. А потом он вручил мне перемотанный скотчем пакет с телом моей собаки, и я в нарушение правил закопал её под грецким орехом в месте, откуда видно море. Я собрал все камни в округе, наваливая курган, чтобы другие собаки не выкопали мою девочку. Нам тогда было очень больно. Мы курили и не могли разговаривать друг с другом, потому что любое сказанное слово прорывало плотину, и мы опять начинали рыдать. А потом я получил в тебе Вид на жительство. Когда мы возвращались в Севастополь, не думали, что наше гражданство находится где-то в центре ФМСовской преисподней, и нам придётся пройти до него все круги бюрократического ада. Почти 4 года длилось это странное путешествие, но и оно закончилось. Кстати, свой новый паспорт я получил в тебе. Спасибо за это! На самом деле в тебе было много хорошего, просто горе почему-то лучше держится в памяти, чем радость.

Я повернулся к ноябрю. Бесцветному, невзрачному, в сером сюртуке, испещрённом пятнами так, что не поймёшь: то ли принт такой странный, то ли просто грязь.

— И тебе привет. Я живу сейчас в городе вечного тебя. Москва зимой — зрелище так себе, честно. Ну ничего-ничего, что ты так насупился? Климат такой. Зато в тебе случилось одно важное событие: я решил исполнить свою старую мечту и записался в автошколу. С этого момента закончился период затяжной депрессии и началась новая счастливая жизнь. Кажется: какая глупость: автошкола, что она могла изменить? А на деле изменила всё. Стала первым шагом, после которого я уже не останавливался. Знаешь, я сейчас иногда думаю: а что у меня раньше в жизни было, кроме работы? И удивляюсь, как я выживал тогда. Спасибо тебе за этот пинок под зад, дружище!

Я озадаченно посмотрел на утоптанный снег с краю с парой раздавленных окурков.

— Долго он пудрится… Ну ладно. Вернётся Декабрь, передайте ему: очень круто, что он даёт возможность коренным образом изменить свою жизнь. Не все этой возможностью пользуются, конечно, но это ж не его вина. Я тут 31 декабря съел сгоревшую бумажку с желанием. Как думаете, сбудется?

Месяцы загалдели:

— Даже не сомневайся!

— Конечно, сбудется!

— Главное верь!

— Всё в твоих руках.

Я помахал им руками:

— Спасибо вам, и с Новым Годом! Пора мне уже. Выход где?

Они ткнули в чащу за своими спинами.

— А далеко?

— Не заблудишься.

Я нырнул под деревья, морщась от сыплющегося за шиворот снега. Месяцы стояли у костра, удивлённо глядя мне в след.

— Странный он какой-то, — сказал Январь.

— Ага, — подхватил Октябрь. — Я думал, он меня грохнет на месте.

— Ты, — хмыкнул Март. — А мне чего ждать было? Или июнь вот. Вообще жесть.

Из-за ствола ели высунулся мордатый мужик. Сквозь толстый слой тонального крема --">