Ана Гратесс - Звездчатая Пограничность

касались воздушных подушек, зачерпывая небольшими горстями клочковатые защипы, а далее погружая их в большой рот. «Какие вкусные облака, никогда бы не подумала!»

На другой стороне деву ждал сюрприз. Лесная братия, казавшаяся такой далекой пыльцой, теперь была здесь, на другой оконечности Пути. «Шествие теперь может продолжаться сколь угодно долго», – подумала про себя девушка, завидев друзей.

– Мы знаем, что твое имя Треска и что вскоре твое длинное письмо накренит ось земли в правую сторону, обнажая душевные нарывы, а потом покажет левую сторону, обозначая крупную треногу физического уродства. Все это десятки лет пряталось в ониксовых сундуках, но теперь Время Пришло. – Одна из братии обернулась во Власи-Вале и поклонилась учтиво.

Треска практически равнодушно потянула плечами, увидев магическое превращение, а руки возвела к небесам и те бесшумно потонули в облачном мареве.

– Не видеть бы я не могла, но идти дорогой учтиво мне предложила лесная фея-птичка, бывшая сразу всем на свете. Каждый опенок под коленкой твоей, Власи-Вале и каждый аромат, доносившийся с цветочных полей – это все она. Так почему мне не прятать уродливые стайки собственных колюще-режущих предметов и не проходить под луной сотни и тысячи лет? – Спросила дева удивленных гостей.

Нужно удивиться еще больше!

Она расставила ноги пошире, чтобы из нее могла выйти большая река. Сперва из расщелины чрева полилась тонкая струйка бирюзовой воды, а через пару вращений земли понеслась, казавшаяся нескончаемой, плотная дорога из блистающих слез. Все оказалось в мерцавшей на звездном свету воде, и вскоре и Треска, и лесная братия находились посреди огромного океана.

– Видите, как просто создать воду? Вершителю понадобилось несколько суток для чудесного явления, а мне – пара десятков минут. – Девушка прекратила излияние и воды вдруг бесследно исчезли, обнажая мешанину из зелени и грубых минералов.

Лесные вмиг расступились и освободили проход для своей госпожи. Треска направилась вперед, ожидая из-за поворота летящий мешок с золотыми монетами. Когда увесистая добыча оказалась в руках у девы, она раскрыла потертую ткань и извлекала пару монет. На каждой из них виднелось изображение скучающего Странника, в тишине ветров рассевшегося на большом валуне. «Вот туда-то мне и нужно – в томленное солнцем отдохновение».

Перед Девой открылось пустое пространство, наполненное бессчетным количество клеточек: белых и черных.

«Будто я снова попала в Лес».

Любили умники эти места, ибо здесь можно было найти себя и снова потеряться, навсегда забывая кто ты и зачем сюда пришел. «Много стоп прошлись по данным клеткам, тут мечтающей особе делать совершенно нечего». И Треска расселась на половинчатое место, соединявшее белую и черную клетки.

– Действительно мир меняет свои очертания, когда воспринимаешь обе стороны. Быть может это и было где-то в книгах описано, но воочию увидеть подобное – стоит всех благ.

Из высоты или низины (пространство было лишено привычных градаций), появилась лунная мелодия, представлявшая собой вид мелких пузырей, которые легко смогли бы поместиться на ноготке пальца.

Треска не пошевелилась, когда лунная мелодия приблизилась к ее ноздрям. И даже в момент, когда пузырьки зашли в глотку, дева не двигалась, всем телом будучи завернутой черно-белой материей.

Время шелестело, одни клетки заменялись другими, на место цветастых путников приходили монохромные. Время по-прежнему шло, медленно наполняя клеточки полыми же нулями и крестовидными плюсами.

Температура внешнего космоса стремительно неслась на повышение, и звездное вещество начало чахнуть, потом пыхтеть, а после этого разрываться на газ и мощь, которой было бы достаточно для создания новых миров. Но вселенная не хотела нового, пока в ее пространстве недвижимой струной высилась Треска, которая все еще восседала между белым и черным.

«Выбор для умных людей. А я не умная, я смешная замешанность на муке и соли. Эти клеточки никогда не опустеют, что бы не предпринимала Матерь-Вселенная».

Все это был дикий взор опустевшего космоса или одна единственная мысль, но девушка смотрела только в одну точку, все остальное для нее было не больше, чем возмущением на тонкой глади воды.

Точка – все, точкой можно было бы укрыться с головы до пят и еще раз обогнуть солнечную систему. Но точка оставалась просто точкой и смотреть на нее было удовольствием, --">