Дарья Карабашева - Маленький дракон

головой старик. — Знаешь ли ты, что такое нес? Не камень это, но застывшие слезы. Великая сила в них. Все волшебники мира были бы рады расстаться со всем, что имеют, за один такой камень.

— Слезы? Чьи?

— Дракона.

— Не может быть, дедушка. Драконы же не умеют плакать, это все знают.

— Маленький ты еще, — улыбнулся старичок.

Непонятно ответил. Пусть и не такой уж взрослый Ято, а ведь и он знает… А ведь и не так много. Сказки слышал… О чем они были? Силится вспомнить Ято, и не может. Пустота в голове. Наверное, это оттого, что устал он. И солнца давно не было. И в животе заурчало. Вспомнил Ято про лепешку, достал ее из мешка, со старичком поделился.

— Дедушка, а почему небо все такое хмурое? В лесу-то понятно, что темно, а здесь то, высоко мы забрались, а солнца все не видать.

— И не будет здесь солнца. На самой вершине горы живет злой демон. Когда-то он был человеком, волшебником хорошим. Но вот только чем дальше, тем заносчивей он становился. Решил, что раз силен он, то и лучше всех на этом свете. Чем больше силы у него прибывало, тем чернее становилось его сердце. Не осталось в нем ни любви, ни сочувствия. Когда исчезает любовь, превращается сердце в камень, а человек — в демона. Поселился демон на самой высокой горе, какую нашел, объявил все вокруг владениями своими. А чтобы не смел никто спорить с ним, закрыл небо тучами пепла, из недр горных поднятыми. Добро бы он просто от людей ушел, но ведь вздумал он огнь подземный разбудить, да наружу вывести. Большая беда тогда случится, вся наша страна погибнуть может. Нельзя дать такому произойти.

— А вы, дедушка, зачем сюда пошли?

Еще печальнее стал старичок, хотя казалось бы, и некуда больше. — Потому что я этого волшебника воспитал. Роднее сына он мне был. Но не заметил я вовремя беды. Хотел исправить я случившееся, если не до сердца демона достучаться, то победить его в бою, чтобы не смел миру грозить. Но то ли потерянный камень тому виной, то ли слишком уж силен демон стал — не смог я его одолеть. Кабы не твоя лепешка, которой ты со мной поделился, давно бы я исчез. Всего-то сил и осталось, что сидеть да говорить.

— Но дедушка, может, камень-то…

— А камень лучше всего спрятать, да побыстрее и понадежнее, чтобы не достался он демону ни при каких условиях.

Только успел эти слова сказать, как еще больше потемнело вокруг, холодом повеяло. Опустился на камень зверь невиданный, больше самого большого зверя, что Ято видел, глаза огнем горят, крылья на полнеба в стороны раскинулись. Дохнул зверь холодом, и рассыпался старичок на огоньки колдовские. Померцали они в воздухе, словно что-то сказать хотели, да растаяли, остался Ято один на один со зверем. Камень в руке сжал, да за спину спрятал. Ничего-то он не успел, горько подумалось. Чуть побольше времени бы ему, глядишь, и нашел бы укрытие какое, а сейчас… Что он, Ято, против демона сможет, если даже учитель его не справился?

А демон не торопится, сидит, разглядывает его, мнится, что с любопытством даже. Наконец, протянул лапу, — Давай, — говорит, — сюда камень. Все одно выбора у тебя нет. Добровольно отдашь — может, и отпущу тебя. Не хочешь разве домой вернуться? Кто там у тебя остался?

Вспомнил Ято отца с матерью, и сердце защемило, аж до слез. Вот бы обнять их поскорее, да и не уходить больше никуда. Только ведь… Ежели подземный огонь проснется, да с горы вниз покатится… Тут не только родной деревеньки не останется, тут и все Острова сгинут, а вместе с ними сотни таких вот как Ято и его родители.

Опустил голову Ято, слез сдержать не может. А демон посмеивается. — Коли любишь, давай камень, да беги побыстрее к своим. Авось и успеешь.

— Люблю, — кивнул Ято, и слезы кулаком оттер, — очень люблю. А потому…

Сунул камень в рот, да и проглотил. — Вот тебе, чудище! Ничего тебе не достанется!

И к обрыву кинулся, авось да спрячет лес тело Ято вместе с камнем, так, что и демон не найдет.

Взревел демон, быстрее ветра кинулся, подхватил Ято когтями, да к вершине горы понес. — Ах ты, маленький негодяй, вздумал обмануть меня! Быть тебе за это кормом подземному огню. Выпьет огонь силы твои, до камня внутри дотянется и проснется окончательно. Мир спасти хотел, так будешь сам виновником гибели его.

Плачет Ято от страха и бессилия, ветер его слезы подхватывает и вниз в лес роняет. Больно Ято не столько от когтей, его сдавивших, сколько от мысли, что ничего-то он исправить не смог. Никого он не защитил, никому не помог. --">