Вероника Анатольевна Гетман - Запах костров

сестриц и братьев. К завершению представления остался всего один из юных зрителей. Мальчик, чья внешность была подобна ангельской: золотые кудряшки пышной копной спадали на плечи, небесно-голубые глаза могли отразить всё унылое веселье незадавшегося празднества, фарфоровое личико приводило в восторг, вызывало умилительную улыбку. Но будучи всеобщим любимцем, будучи сыном уважаемой семьи, характер мальчишки был скверен, надменен и насмешлив. Душа его походила помойную яму, где издавна копошатся черви-людоеды, но на чей древесной, подгнившей крышке прелестно цветут лютики.

— Признаться честно — удивлён… — грустно сказал иллюзионист, приближаясь к верному поклоннику. Тон его заметно растерял былое озорство, наверняка не хотел отдавать заслуженную награду этот жадный гость! — Как твоё имя, храбрец?

— Андрей Михайлович Андреев, господин! — без капли страха или смущения ответил он, а после выпятив грудь вперёд добавил: — Я сын губернатора, и ко мне положено обращаться на «Вы», любезный.

— Тебе понравилось моё представление?

— Да, очень! — захлопал в ладоши малец и его чудные кудряшки подпрыгивали в такт.

— Ну что ж, получи свою награду, Андрей Михайлович…

***

Старый фургончик при каждом шаге Андрея Михайловича жалобно скрипел. В тёмных его недрах, куда проникало лишь пара жалких лучей сквозь витражное окно, творился полнейший хаос: паутина царствовала во всех углах и щелях, толстый слой пыли мог заменить худой тюфяк, а по обе стены стояли вросшие в пол, кривые стеллажи. На их полочках мирно покоились старинные книги, букеты иссохших трав и бесчисленное количество склянок с цветными жидкостями, миниатюрными уродцами, искаженными гадами, что роняли горькие слёзы из опущенных глаз.

— Господин фокусник, покажи мне эти цветные бутылочки! — попросил мальчик, уже пытаясь дотянуться к заветному богатству. — В них что-то шевелиться? Что это? Покажи!

— Их нельзя брать руками, — отрезал маэстро, бесцеремонно оттаскивая храбреца в сторону. — Там есть книга, с пёстрыми картинками. Только взгляни на неё! Я привёз её из…

— Ну нет, книжками меня и учителя пичкают так, что уже противно! Хочу те склянки!

— Взгляни на камень из Египта! Его пнул фараон в одного из песиголовых божеств.

— Такие камни я и сам в собак швыряю!

— Погляди в то зеркальце! В нём отражаются вампиры, а не люди.

— Экая ценность, вампиры… Хочу то чудище под пробкой!

— Его нельзя трогать, Андрей Михайлович. Оно стесняется.

— Как нельзя?.. — удивился повторному отказу Андрей, в глазах его стали проступать горькие слёзы, точно мгновение назад ему несправедливо отвесили пощёчину. Искусный трюк. Кто в сила отказать плачущему ангелу в его крошечном капризе? Но чужестранцу, чьё сердце — кусок камня, не было больно видеть страдания дивного ребёнка, не терзала его совесть, и тогда Андрей закричал: — Я сын губернатора, ты должен мне их отдать! Я их хочу! Отдай мне их сейчас же! Грязный лжец! Я пожалуюсь отцу, он велит скормить тебя псам! И тогда весь твой волшебный фургончик станет моим!

— И что ты будишь со стеснительным чудовищем делать? — спросил долговязый, листая свои пыльные, уродливые книги.

— Он такой гадкий. И не только он, а все эти в баночках. Всех их хочу! Они шевелятся и кажется что-то шепчут. Прислушайся… Ведь и вправду шепчут! Я буду с ними играть, они меня будут веселить. А одного из них я брошу в кипящей суп на кухне, вот маменька с папенька-то за обедом удивятся, хи-хи. Отдай мне их. Ты же сам обещал незабываемое веселье, а теперь скупишься.

— Тебе было мало веселья на моём представлении? Какой ты, однако, весёлый парень…

— Да, я такой! — задорно соглашался Андрей, таки взяв одну из склянок от чего несчастная тварь в ней сжалась и задрожала. — Я такой, не то что эти трусливые зануды…

— Я слышал, как в городе люди говорят, что твоя няня недавно упала. Упала и сломала руку. Это ведь было верно так смешно?! Давай посмеёмся вместе! Ха-ха-ха, хи-хи-хи!

— Ха-ха-ха, хи-хи-хи! Ещё бы! Я уронил кусочек сливочного масла, но это её вина, что она вовремя его не подняла. Оно растаяло, и нянька поскользнулась. Она такая толстая и так смешно ныла, так смешно пыталась встать, но всё только кувыркалась и кувыркалась! Тебе нужно было это видеть!

— О, а ещё я слышал, что недавно твоя старшая сестрица сильно поранила ладонь и очень долго страдала от неведомой твоим изнеженным ручкам боли. И --">