Джон Рональд Руэл Толкин - Лист работы Ниггля

дней, и я начинаю беспокоиться, – сказал Пэриш. – А ветер сорвал с моей крыши половину черепицы, и теперь спальню заливает дождем. Думаю, я должен вызвать доктора. И строителей, конечно, – только они всегда так долго собираются… Вот я и подумал: может, у вас найдутся какие–нибудь доски и холст для починки – взаймы, всего на пару дней?

И с этими словами он посмотрел на картину.

– О Господи! – воскликнул Ниггль. – Ну надо же, какое несчастье. Надеюсь, у вашей жены всего лишь простуда. Я сейчас приду и помогу вам перенести ее на первый этаж.

– Большое спасибо, – весьма прохладно отозвался Пэриш. – Но у нее не простуда, у нее лихорадка. Я не стал бы беспокоить вас из–за обычной простуды. И моя жена и так уже лежит на нижнем этаже. Я не могу бегать с подносами вверх–вниз – с моей–то ногой. Но, вижу, вы и вправду очень заняты. Прошу прощения, что побеспокоил. Я просто надеялся, что у вас, может, найдется время, чтобы сходить за доктором, – самому–то мне не добраться… И за строителями тоже, раз уж у вас нет лишнего холста.

– Конечно–конечно, – отозвался Ниггль, хотя в голове у него вертелись совсем другие слова. И чувствовал он себя сейчас не добрым, а попросту мягкотелым. – Я могу сходить. Я обязательно схожу, если вы действительно так беспокоитесь.

– Я очень беспокоюсь! – сказал Пэриш. – Если бы я не был хромым…

И Нигглю пришлось идти. Видите ли, ему было неудобно отказать. Они с Пэришем были соседями, а другие дома располагались довольно далеко. У Ниггля был велосипед, а у Пэриша – нет, да он бы и не смог на нем ездить. У Пэриша была хромая нога, которая здорово болела, и об этом было трудновато забыть, точно так же, как и о кислом выражении лица Пэриша, и о его плаксивом голосе. Конечно же, Ниггля ждала картина, и у него оставалось очень мало времени на ее окончание. Но Нигглю об этом упоминать было как–то некрасиво. Разумеется, об этом следовало подумать самому Пэришу – но Пэриш никогда не думал о картинах, тут уж ничего не поделаешь. Так что Ниггль лишь мысленно выругался и оседлал свой велосипед.

Было сыро и ветрено. Дневной свет уже угасал. «Все, сегодня больше не поработаешь!» – подумал Ниггль и всю дорогу то ругал себя, то представлял, как проходится кистью по горам или по находящимся рядом ветвям – впервые Ниггль представил их себе еще весной. Его пальцы стиснули руль велосипеда. Теперь, оказавшись за пределами сарая, он совершенно точно понял, как следует изобразить сияющую дымку, что окутывала далекие горы. Но внезапно Нигглю сдавило сердце, и он со страхом подумал, что уже не успеет воплотить это на полотне.

Ниггль нашел врача и оставил записку строителям. Контора была закрыта, и подрядчик ушел домой, поближе к камину. Ниггль промок до нитки и сам подхватил простуду. Врач, в отличие от Ниггля, не особенно спешил отправиться в путь. Он прибыл лишь на следующий день, когда счел для себя удобным, и к этому времени ему уже пришлось иметь дело с двумя пациентами в двух соседних домах. Ниггль валялся в постели с высокой температурой, и ему мерещились дивные листья и ветви, сплетающиеся на потолке. Его не слишком утешило известие о том, что у миссис Пэриш действительно всего лишь простуда и что она уже поправляется. Ниггль отвернулся к стене и уткнулся лицом в листья.

Некоторое время он лежал в постели. Ветер продолжал бушевать. Он снова снес довольно много черепицы с крышы Пэришей и добрался до дома художника – теперь и у Ниггля начала протекать крыша. Подрядчик все не приходил. Ниггля это не беспокоило – по крайней мере, день–два. Потом он выбрался из постели, поискать, чего бы поесть (у Ниггля не было жены). Пэриш не появлялся – от сырости у него разболелась нога. Его жена была занята: она собирала тряпкой воду и ворчала – неужели «этот мистер Ниггль» забыл зайти к строителям? Если бы она думала, что сможет позаимствовать у Ниггля что–нибудь полезное, она отправила бы Пэриша к соседу, невзирая на его ногу; но позаимствовать у Ниггля было нечего, а потому он оказался предоставлен сам себе.

Примерно в конце недели Ниггль, пошатываясь, кое–как добрался до своего сарая. Он попытался взобраться на лестницу, но у него закружилась голова. Ниггль сел и посмотрел на картину. Сегодня ему не шли на ум ни листья, ни горы. Он мог бы нарисовать отдаленный пейзаж песчаной пустыни, но у него не было сил.

На следующий день художник почувствовал себя немного лучше. Он взобрался на лестницу и --">