Алла Вельц - Невидимая жизнь

счастью не увидев его скромной руки.

На остановке, благодаря тому, что толпа схлынула, карманник увидел мальчика на задней площадке. Мальчик держал что-то в руке и внимательно на это смотрел. Обычно мальчики смотрят в окно, значит там должно быть что-то поинтересней. С улицы донесся звук сирены и визг тормозов. Мальчиково любопытство опомнилось, он быстро прогрел окно привычным способом, в этот раз не добавив пальцы, чтобы сэкономить время и ничего не пропустить. Камень пока вернулся в карман.

Карманник смотрел на потяжелевший карман мальчика и видел, как сквозь него просвечивает дымящийся пирожок, потом кошелек с монетками, потом небольшой бутерброд с докторской колбасой и сыром. Трамвай заскрипел на повороте. Карманник подумал о том, что не тряпка же он в конце-то концов.

Карманник бежал вдоль черной реки к мосту, держа одну руку в кармане. Он пробежал мимо группы малышей, бодро шагающей на лыжах за бодрой Тамарой Сергеевной. Она внимательно посмотрела ему вслед, и ее алые губы заалели еще сильнее. На мосту он остановился, отдышался и осторожно достал руку из кармана. Раскрыл ладонь и всхлипнул. Как и следовало ожидать, камень ему ничего не показал. И вообще это был КАМЕНЬ. А не кошелек с монетками. И даже не пирожок.

Он сжал камень в руке и изо всех сил швырнул его в реку. Утки удивились такому повороту событий и вспорхнули. Карманник шагнул в сторону продолжения своего грустного дня, поскользнулся и неуклюже, но стремительно перевалился через перила. Он летел вниз, утки летели вверх, все были несколько обескуражены.

Камень медленно опускался на дно. Карманник ворвался в воду и тоже стал медленно опускаться.

Тамара Сергеевна, обернувшись на звук, ахнула свистком, перепугав малышей. Мало кто знает, но в молодости она была чемпионкой области по заплывам в свободной воде. Карманнику в первый раз в жизни повезло.

Мальчик шагал по длинным-длинным заснеженным улицам и грустил. Опускал руку в карман, где ее никто не ждал. Останавливался у киоска, смотрел на лимонную дымку гор, и ничего не купив, шел дальше. Задирал под фонарями голову в жаркой шапке, смотрел на летящие на него концентрическими кругами снежинки, но не радовался им.

На теплой кухне Тамара Сергеевна гладила байковую мужскую пижаму, впопыхах оставленную давно сбежавшим мужем, и лукаво смеялась. Рядом с ней на табуретке сидел карманник, укутанный в одеяло, и что-то ей рассказывал, размахивая руками, от чего чашка с какао в его руке описывала опасные спирали. В результате очередного поворота сюжета клякса какао оказалась на пижаме. Тамара Сергеевна всплеснула руками. Карманник испуганно посмотрел на нее. Она, все взвесив, вернулась к своему смеху. Он смущенно засмеялся ей в ответ.

Мальчик шагал по длинным-длинным заснеженным улицам и грустил. Он ел свой ужин, делал уроки, играл с котом, но все это было так неинтересно, ведь у него больше не было: рыбки, пингвина, тюльпана, морской звезды, зайца с тремя ушами, монетки с неровными краями, Сальвадора Дали с одним усом и, конечно же, морского котика в ботинках на босу ногу. И много чего еще.

Камень лежал на дне. Над ним проплывали большие молчаливые рыбы. Над ним прошел мотор лодки. Лодка превратилась в баржу. Небольшая река превратилась в большую. Большая река превратилась в море. Камень вернулся туда, откуда пришел.

Мальчик лежал в кровати и смотрел на тени голых веток. Они качались в такт с качающимся фонарем. Кот храпел. Вдруг на стене появился, точнее, проявился слон. Мальчик удивился, но не слишком. Слон тем временем решил, что ему пора и превратился в контрабас. Контрабас – в большое дерево. В дупле дерева появился маленький сундучок, из которого вылезла смешная кудрявая собачка. Ее кудри превратились в клубы пара, который шел от большого корабля. За штурвалом корабля стоял дядя-капитан, огонек его трубки мягко светился оранжевой точкой в темноте большого и неизвестного моря.

Камень лежал на дне. Мальчик спал в своей кровати. Дядя улыбался и курил трубку.

Дерево и море

Вчера ночью я опять видела ее во сне. Мою старую добрую собаку с седым ухом. Мою огромную, мою маленькую, мою навсегда. Она бежала по пляжу, оглядываясь, проверяя, иду ли я следом. Я шла, я даже бежала, но не могла ее догнать.

Вчера утром я проснулась от прикосновения ее влажного носа к моей пятке, как обычно торчащей из-под одеяла. Она всегда так делала, чтобы разбудить меня и отвести на --">