Надежда Костина - Конфета для папы

девчонку.

– А если не позову?

– Будешь жалеть об этом всю жизнь! – ехидно ответила Лера и широко улыбнулась.

– Софийка, кто там пришел? – тетя Тамара казалось, слышала все, что происходит в ближайших ста метрах.

– Это ко мне! – отозвалась девочка.

Когда к тебе кто-то приходит, – значит, ты есть? И есть место, где ты есть и туда может прийти кто-то, кому ты нужен…

– Это ко мне, – шепотом повторила она, уже для самой себя. – Ко мне. Пришли.

Пили компот. Клубничный и чуточку черешневый. Для светской беседы – самое то! Конфет не нашлось, кроме парочки засохших карамелек в деревянной хлебнице. Гостья великодушно отказалась от сомнительного лакомства. А вот миску спелой клубники слопала. Причем засыпав ягоды одной, двумя, пятью ложками сахара.

– Знаешь, я ведь каждое лето к тетке Оксане приезжаю. У нее клубники – море! Местные носы воротят – зажрались. А я всю зиму мечтаю, как приеду, и целый тазик съем. Тащу из дому кучу баллончиков с взбитыми сливками и объедаюсь целый месяц.

– А я черешню больше люблю. У нас дома, – Соня запнулась, забыв, что дома больше нет. Тряхнула головой и упрямо продолжила. – У нас дома вишни были и абрикосы, ещё смородины много, а черешни не приживались. А тут их столько…

Мама осторожно, как бы по делу, заглянула на кухню, где сидели девочки, но решила не мешать и тихонько вышла.

Зато Данька разошелся не на шутку: шлепал босыми ногами по линолеуму, укладывал спать Мурку в корзину для белья, требовал налить холодненького молочка. Нет, сначала пусть сестра нагреет его в микроволновке, потом остудит, снимет пенку… Лера, в конце концов, сгребла в охапку маленького негодяя и закружила по кухне.

– Ух, я тебе ухи оторву, разбойник!

Данька громко смеялся, вдруг резко выкрутился, выскользнул и поскакал в комнату. Через минуту вернулся, что-то пряча за спиной. Вид у него был важный и таинственный.

– На. Это тебе, – на ладошке лежала конфета – из тех… для папы…– Ешь, а завтра принесешь мне две! Я одну съем, а одну спрячу.

– Добро, – запнулась Лера, переглядываясь с Соней. Та сделала страшные глаза и слегка кивнула, мол, соглашайся.

Данька вручил бесценный подарок и понесся во двор играть с Мухой.

– Он собирает конфеты для папы. Хочет ему подарить, когда, если… – слова вдруг застряли в горле, вцепились – не вытолкнуть.

Лера бережно сжала подарок в ладони, нахмурилась, прикусила губу, а потом решительно спрятала угощение в боковой карман рюкзака.

– А мой папа на скорой работает. Врачом. И мама врач. Они остались. Сестра с племянником за границу уехали, хотели и меня забрать, а я вот уперлась. Сюда приехала к маминой тетке. Как будто все нормально, обычное лето. Правда?..

Та-кк… Снова проваливаюсь, подумала Соня. Перед глазами замелькали картины Города. В ушах завыла сирена, тело сковало ледяным холодом, запах гари и крови забивал нос, не давая дышать.

– Эй, подруга, давай-ка назад! – Лера звала издалека. – Посмотри мне в глаза, они у меня разного цвета. Видишь?! Скажи, круто?! Как у ведьмы. Я и волосы выкрасила специально, чтобы всех бесить!

– Ведьм не бывает, – еле слышно возразила Соня.

Она медленно возвращалась в жаркий июньский день с запахами спелой клубники и сладкого компота, заполошным криком припадочного рыжего петуха и радостными воплями младшего братишки за окном…

А глаза у нее и вправду разные – один карий, второй серо-зелёный.

– Ещё как бывают! – Лера энергично растирала Сонины ладони, пытаясь отогреть ледяные пальцы. – Чем тетка Тамара не ведьма?! Разве у нормального человека такая клубника вырастет, а?! Крупная, сладкая и стооолько?

– Я все слышу, – немедленно отозвались со двора.

– Во! Я ж говорю – ведьма! – восхищенно прошептала Лерка.

Соня глубоко вздохнула, отпуская страх, и устало улыбнулась. Холод отступал, смолкла призрачная сирена, уползали страшные тени. Надолго ли? Ну, уж нет! У нее тут подружка появилась в кои-то веки!

– Пошли в комнате спрячемся. Там точно не услышит!

Комната с тремя узкими окнами, парочкой кроватей и огромным телевизором на допотопной тумбочке с архаичной кружевной салфеткой вызывала… доверие. Словно находишься в другом мире, а значит, в безопасности. В домике – как говорил Данька.

Над высокой пружинной кроватью висел ковер, вытканный вручную мамой хозяйки. Если облокотиться на железную спинку и закутаться в мягкое одеяло, то можно долго рассматривать справного козака в синих шароварах с люлькой в --">