Луис Кеннеди - Солнце

Снова трубка оборвалась. Нет другого выбора, как идти через черный выход. Ступеньки ведут на последний этаж. Сердце начинает стучать чаще. В глазах будто темнеет. Я слышу сильные раскат грома. И вот я уже у 101 квартиры. Стучу в дверь, а моё сердце — в грудную клетку. Мне открывают дверь. И не успев понять ничего, что происходит как по моей печени прилетает кулак, такой тяжёлый, пролетарский кулак, который заставил скорчиться от боли. Я упал и ничего больше не мог делать. Я стал беспомощным. Это сделал тот высокий человек. Как же произошло это всё глупо…

Руслан стоял и ничего не делал. Он и парень Вари смотрели друг на друга с огнём, чувствовалось то, что кто-то из них будет бить, никто разговаривать не будет. Я находился немного в сознание, и мог слышать, что происходит. Варя бежала из соседней комнаты с кричащей мольбой, чтобы не началась драка. Она встала между сторонами, но тех уже было не остановить. Рус резким взмахом одной руки грубо убирает Варю, а другой бьёт что есть силы по тому парню. На улице ураган достиг своего пика. Он орал, он свистел, и он рыдал и истерил. У Руслана было преимущество в силе. Дерясь, они кромсали друг другу лица, дерясь, тот парень нехотя замахивался, а больше пытался пробраться на кухню. Новый замах — рука вата. Руслан не может бить, он почувствовал небольшой холодок в левом боку. Опустил голову, там торчал нож. На улице начало всё стихать. Парень ухмыльнулся, посмотрел на окровавленный пол и просто ушёл, перед этим сказав:

— Варенька, уберись, твой друг испачкался.

Гнида ушёл. Я валялся, скорченный от боли, Руслан валялся в луже крови, Варя носилась в слезах по квартире, крича как сумасшедшая:

— Ревнивое, уродское, гадкое лицо.

Непогода на улице прекратилась, Варя вызвала своего знакомого врача, который зашил Руслану рану. Ему безумно повезло остаться живым. Рана была не так глубока, повезло, что тот идиот взял короткий нож. Без лишних вопросов, врач сделал своё дело и сделал хорошо. Теперь Рус как новый! Я и Варя оставили его на час полежать в постели. Вышел на балкон, окинул взором целый город, непогода прекратилась, закурил сигарету. Вдох нового дня рождения и выдох прошлой жизни. Я теперь вообще не знаю что хочу.

Час пролетел незаметно, на балкон зашла Варя

— Сева, — я видел уставшее лицо Вари

— Да-да?

— Ты что-то хотел мне сказать, ну, важное, — по глазам Вари я видел, что она догадывается.

— Да уже это не имеет значения, поверь, это не так важно уже.

— Ладно, как скажешь, — Варя опустила глаза, — кстати, нас Руслан куда-то зовёт.

— Он не сказал?

— Он хочет на крыше посидеть.

Я потушил сигарету и пошёл за Варей, которая шла в комнату, где лежал Рус.

— Тебе лучше? — я спросил у лежавшего на кровати Руслана.

— Просто невообразимо! Так замечательно, чёрт возьми, никогда раньше такого не ощущал. Сева у меня дырка в боку, какой нахер лучше, — навзрыд прикрикивал он.

— А что тебя на крышу-то припёрло посидеть?

— Да так, просто хочется.

— Пошли.

Я помогаю Русу встать, иначе он упадёт. Зачем ему на крышу, ума не приложу. Мы вышли в подъезд, начинаем подниматься по лестнице выше. У двери, открываю… почему я раньше не сидел на крышах. Тут невообразимо красиво. Запах озона дополняет эту картину прекрасного. Дома такие маленькие, а какие огромные тучи, которые ушли от нас. Закат. Красное солнце освещает весь город. Дороги — паутина, переплетающая тысячи людей, связывает в один организм, который мыслит одинаково. Как же я запутался в своей голове, я уже совершенно не знаю, чего мне хочется, что мне делать, куда идти и к чему стремиться. Тупик. Я могу повторять бесконечно, как красив закат. Но в моменте мне стало страшно, солнце, садящееся за огромные тучи, есть мечта, отдаляющаяся от человека с каждой ошибкой. Солнце — звезда, мечта и цель. А закат — это потухающая надежда, за которую я не смог уцепиться. Так к чему я пришёл? Чего я смог добиться? Что во мне победило: чувственность или ответственность? Теперь планирование моего будущего может быть не далее одного часа.

— Как же красиво, ребята! — восхитилась Варя.

— Да… особенно это солнце, — подошёл ком к горлу, и слеза покатилась по моей щеке, но я успел её вытереть, чтобы никто не заметил.

— И город, — добавил Рус.

Мы молчали. И так сидели целых полчаса. Окончательно стемнело.

— Думаю пара собираться, — сказал я, и мы направились к выходу, ведущему не только в здание, но и --">