Андрей Нариманович Измайлов - Белый ферзь

фамилий-событий-местонахождений абсолютно случайны.

Происходящее в романе настолько же соответствует реальной действительности, насколько аэропорт Шереметьево-2 находится в Домодедове; насколько картины «Бурлаки на Волге» и «Явление Христа народу» находятся в Третьяковке, а не в Русском музее; насколько Ярославль, а не Ростов Великий, находится на берегу озера Неро.

Аналогичным капризам подвержены и люди-годы-судьбы.

Автор не несет ответственности за могущие возникнуть ассоциации, параллели, аллюзии и заранее готов приписать их богатому воображению читателя.

Текст публикуется с сохранением авторской орфографии.

Вы не поймете сути идиотизма, пока не пройдете через него, но, пройдя, вы имеете право сказать себе: «Черт возьми! А вот теперь я это использую!»

Гарднер Дозуа

Совершенно мудрый в жизни подобен невежде, но никогда невежда не подобен совершенно мудрому.

Кун-цзы

Москва Декабрь. 1994

Возвращается муж из командировки…

Гениальный зачин! Не так ли?

Недаром сказано: «Анекдот — кирпич русской литературы».

Анекдотичней этого зачина разве что вот:

Все счастливые семьи счастливы однообразно, зато несчастные — наоборот…

…так-так! верно! следующая фраза, ну?! пра-авильно:

Возвращается муж из командировки…

Каждый знает, что было дальше. Во всяком случае каждый имеет свою версию того, что было дальше, — и нетерпеливо перебирает копытами, прядает ушами, встряхивает гривой, ловя момент, чтобы вклиниться: «Пока не забыл! Умоляю! Пока не забыл! Значит, тоже… возвращается муж…» — жеребятина.

Не так все было.

Прежде всего — муж. В каком смысле — муж?

Есть, да, тривиальный муж в значении супруг. И у него — жена. И эта жена, знаете ли, хм… Огласке не подлежит, знают все, с годами превращается из драмы в байку.

Есть еще муж в смысле — государственный. Замзав, вице, член, сопред. Куда бы он официально ни дернулся, откуда бы он официально ни вернулся — огласке подлежит: уезжает (государственный) муж в командировку, возвращается (государственный) муж из командировки. Ура, сограждане! Он прибыл с визитом! Он имел за закрытыми дверями! Он остался удовлетворен! Он убыл! Он прокомментировал итоги так…

И, наконец, есть не мальчик, но муж. То есть мужчина. То есть сильный. Умный. Раскомплексованный. Воин. Победитель. Профессионал. Сэнсей.

Собственно, о нем-то и речь.

1

Юрий Колчин — президент Российской академии восточных единоборств, вице-президент Всемирной федерации Косики-каратэ, шестой дан. Мастер и ученики. Команда.

И вот она, команда, возвращается рейсом Japan Air Lines из Токио с чемпионата мира. Понедельник. Декабрь. 1994.

Хисатака-сан сетовал, мол, задержись вы, ребята, на недельку, и как раз увидели бы, что такое настоящий праздник по-японски — 23 декабря. День рождения императора.

Однако нас вполне устроил настоящий праздник по-русски: второе общекомандное сразу после японцев. С чем бы сопоставить?

Вот бразильская футбольная «Сан-Паулу» вдруг решила поучаствовать в Кубке Стэнли и стала там, в Канаде, второй. Да любой из участников до конца дней своих был бы багрово-синий — зацелованный «торсидой». Ну, там, памятники при жизни из драгметалла, всенародно-круглогодичное ликование, капитана — в президенты… Это уж как водится у них, у бразильцев.

А в аэропорту что бы творилось?!

«Е-едут, е-едут!» — закричали дети.

(Угадайте с трех раз, откуда фраза? Кто из русских классиков процитирован? — Как же, как же! Щас, щас… Вот же, на языке вертится! Турге… нет-нет… Че-е… До-стое-е-е…

Нет такой фразы у классиков. Просто она, фраза, синтонна другой — из фольклорного обихода:

«На фиг, на фиг!» — закричали гости.)

Так что в Шереметьеве-2 никаких оваций, никаких толп. Только свои встречают. Оно и верно. См. финал «Мертвого сезона». Только свои способны по достоинству оценить — коллеги, ученики, жены…

ИННЫ В АЭРОПОРТУ НЕ ОКАЗАЛОСЬ

…и те фанаты, имя которым отнюдь не легион, — их не так уж много, и не буйствуют они подобно иным: чай, не футбол-хоккей, допущен лицезреть великих — веди себя соответственно протоколу.

Стало быть, финал «Мертвого сезона» и повторился. Хотя сезон у Колчина выдался на редкость живым. Нынче — серебро из Токио, а весной-то — --">