Максим Есаулов - Потерявшие солнце

мускулы. Метались обрывки мыслей: «Где же он видел этого парня с набережной? Эти знакомые раскосые глаза». Память никогда не подводила.

«Плейбой, просто герой, одет как денди…» «Надо вспомнить. Это может быть важно».

– Я ей говорю: давай бери! А она: «За такие предложения у нас в Армавире…» Дура!

«Где же? Вспоминай!»

От Стачек до Ветеранов Цыбин шел пешком. У метро остановил такси, доехал до Волковки. Старый двухэтажный дом встретил привычным скрипом деревянных ступеней и густым кошачьим запахом. В квартире он с трудом поборол желание лечь. Усталость и напряжение брали свое даже у него. Снял плащ, шляпу, брюки и ботинки, связал все в узел. Бросил туда же перчатки и, немного подумав, свитер. Надел джинсы и кожаную куртку. Выйдя на улицу, прошел между слепыми мокрыми домами почти до Карбюраторного завода. У расселенного дома бросил куль в пустой бачок, облил бензином из специально захваченной бутылки, чиркнул спичкой и слегка придвинул крышку, чтобы не залило дождем. Огонь весело заполыхал, обдавая лицо непередаваемо приятным жаром. Было хорошо просто стоять и смотреть на него.

Дома Цыбин почувствовал, что сил принимать душ у него нет. Выпил стакан сока, разделся и лег в постель.

«И все-таки я вспомню».

Его плавно закачало на волнах сна.

«Вспомню…»

* * *

Двое приближались со стороны цирка, едва различимые сквозь пляску серого снега в мертвенно-белом свете уличных фонарей. Антона внезапно охватило вязкое беспокойство. Словно маленькая сороконожка пробежала вдоль позвоночника, оставляя за собой крупные холодные мурашки. Глядя на бредущие гуськом в борьбе с ветром фигуры, он силился понять, откуда взялись колющие изнутри иголочки. Горячим ручейком от позвоночника через шею и затылок к вискам потекла снова ноющая боль. Идущий первым мужчина вошел в нервно дергающийся пучок света, и Антон узнал его – Кеша Солитянский по кличке Фуня, карточный игрок, шулер мелкого пошиба из бывших завсегдатаев «Галеры» и ресторана «Север». Невозможно спутать его развалистую индюшачью походку.

«К Олегу Каретникову в пятнадцатый дом игрока ведет, – подумал он, пытаясь не закрывать сдавливаемые головной болью глаза. – А была информашка, что у Каретникова ствол есть… Надо бы под очередной рейд…»

Высокий в плаще и шляпе неожиданно начал слегка прихрамывать, еще более сгорбился навстречу ветру и надвинул шляпу глубже. Боль победила. Антон закрыл глаза и, погрузившись в темноту, ловил лицом осеннюю изморось. Где-то он видел эту вбитую в плащ жилистую фигуру. Нужно открыть глаза и посмотреть еще раз. Может быть, тогда… Глаза не открывались. Им было хорошо. Они бастовали. В темноте боль отступала, видимо, тоже боялась темноты.

«Ну только на секунду, – уговаривал себя Антон, – на одну секунду…»

Высокий смотрел прямо на него. Не на небо. Не на дорогу в поисках попутных машин. На него и только на него. Антон физически почувствовал, как в десятке метров чужой жесткий ум работает над тем же вопросом, который он только что задавал себе. Он моргнул. Доли секунды. Все исчезло. Только стена мокрого снега. Только блеск воды на асфальте.

Папироса никак не зажигалась. Ветер моментально душил слабый огонек спички. В голове все усиливалась барабанная дробь.

«Где же мы встречались? Это треугольное заостренное внизу лицо… Легкий наклон головы… Плащ, туго перетянутый поясом…»

Антон оглянулся. Темная лента противоположной набережной была абсолютно пуста. С трудом проглядывали очертания мостика Белинского и церкви на углу с Моховой.

«Михалыч совсем охренел с машиной. Что я ему, мальчик, что ли? – Он медленно направился в сторону цирка. – Пешком, впрочем, давно уже в кабинете был бы… И такая запоминающаяся привычка: разворачиваясь, вжимать голову в плечи… Может, кто-то из задержанных…»

Табак наконец вспыхнул, и горячая волна залила все тело. Антон даже остановился на мосту, с наслаждением затягиваясь. Снег почти перешел в дождь. Вся Фонтанка была покрыта рябью.

Папироса, описав дугу, полетела в воду. Мимо, разбрызгивая волны грязи, пронеслось такси.

«Б…, чуть не искупал козел хромоногий. Хромоногий… Как неожиданно захромал высокий. Наклон головы… Поднятые плечи… Повернулся и захромал… Повернулся и захромал… Захромал… Спина в плаще… Высокий, худой, костлявый как смерть… КАК СМЕРТЬ… СМЕРТЬ… Не может быть!!!»

Мостовая встала на дыбы и ударила его в грудь. Стало тяжело дышать. Светящийся квадрат --">