Михаил Злобин - Древний

мировоззрение, иначе ты рискуешь сойти с ума. Твои мысли перестанут быть твоими, и не успеешь оглянуться, как твою волю начнет мотать словно флюгер на переменчивом ветру.

Слова Черного Мора едва не заставили меня истерично рассмеяться. Ах, ну да, куда же без этого! Просто очередная насмешка судьбы. Эта информация определенно очень ценна для меня, вот только пришла она ко мне с большим запозданием. Я уже на собственной шкуре сумел убедиться в том, что связь с марионетками далеко не односторонняя…

– Так ответь же, сколько Приближенных ты поднял?

Не знаю, почему Древний так настаивал на этом вопросе. Быть может, это было каким-то мерилом в среде некромантов? Может, каким-то особым показателем могущества и выдающихся способностей? Тем не менее, я не видел ничего плохого в том, чтобы ответить ему честно. Все-таки, о Даре Морты, как называет это явление лич, он знал несоизмеримо больше меня, и если для продолжения диалога мне требовалось признаться в своих многотысячных убийствах, то так тому и быть.

– Я не знаю точного количества, – предельно честно покаялся я, – но их было много.

– Тьма и лед, Адепт! – Опять взъярился некромант. – Ты что, не умеешь считать?! Не вздумай сказать мне, что ты какой-то дремучий лапотник, для которого растопыренные пальцы на его длани это уже много!

– Нет, я не лапотник, просто действительно не знаю. – Я поспешил убедить собеседника в обратном, пока тот не успел разойтись в своем гневном недовольстве. – Я поднял больше двухсот тысяч марионеток, но сколько их было на самом деле, я даже не пытался сосчитать.

Теперь мое спокойствие стало почти абсолютным. Как только я осознал, что мне нечего терять, страх перед мощью древнего некроманта заметно померк. Внутренняя дрожь дара и настойчиво стучащиеся в растрескавшейся черепной коробке опасливые мысли никуда не делись, но они уже не могли сбить меня с толку.

– Хм… – в его голосе послышалось отчетливое недоверие, которое, как мне показалось, было приправлено некоторой долей зависти. – Ты определенно знаешь большие числа, Адепт, но вот действительно ли ты можешь их сосчитать? Двести тысяч – это невероятно огромное войско. С таким количеством Приспешников, тебя не смогла бы победить ни одна армия! Чтоб ты знал, я завоевывал целые страны с армией вдвое меньше этой! И лишь каждый пятый труп был со мной связан ментально. Остальные шагали просто бездумными… как ты сказал, марионетками? Это ведь те самые новомодные неаполитанские куклы? Забавно, мне нравится твое остроумие.

Я не стал комментировать, что этим «новомодным» куклам уже лет, наверное, побольше полутысячи. Не хочу, чтобы Древний зацепился за это и принялся выпытывать у меня информацию о современном мире.

– Только я имел в виду, именно Приспешников. – Вставил я реплику. – Кадавры, как ты их называешь, в это число не входят.

– Что-о-о?! – Некромант вскричал так, что мертвецы вокруг меня испуганно заскулили, впервые подав голоса с начала нашей с Древним беседы. – История знавала величайших Жрецов, которые могли поднимать мертвых клевретов сотнями тысяч, но они зашли по пути Перерождения так далеко, что жалкому Адепту не могло даже и сниться! И ты смеешь говорить, что приблизился к их уровню?!

– Я говорю только то, что было, – я мысленно пожал плечами, не проникшись пылкой речью лича, – разве в моем положении есть смысл врать?

Тот факт, что лишь величайшие из некромантов могли управлять таким количеством мертвых, меня нисколько не вдохновил и не заставил возгордиться. Скорее всего, они просто не додумались до иерархической модели подчинения, а те, кто додумался, скрывал это знание, как величайший секрет своего могущества. Кроме того, даже так воля павших солдат чуть не смяла меня, подобно девятому валу. Так что я не питал никаких иллюзий на счет своей исключительности и выдающегося таланта в управлении мертвой плотью.

– Но где бы ты взял столько сырья для своих Приспешников? Где ты наберешь столько людишек?

– В городе с двенадцатью миллионами жителей это не представляет большой проблемы.

– Все-таки, ты сумасшедший… – грустно констатировал лич. – Ты просто бездумно называешь самые большие числа, которые тебе известны, надеясь выглядеть умнее, чем ты есть. Невозможно населить один город двенадцатью миллионами смертных!

– Очень даже возможно, – заспорил я, понимая, что вплотную подхожу к той черте, за которой находятся длительные лекции об устройстве нашего --">