Александр Щелоков - Черный трибунал

вели к кладбищу, застопорилось движение. Вот то были похороны! О них говорили недели две и помнят до сих пор!

Андрей стоял у открытой могилы, мрачный, с пустым, невидящим взором.

Мокрые комья тяжелой глины застучали по крышке гроба. Сухим треском разнесся залп автоматов. Потянуло едким пороховым дымом. Должно быть, так же пахло во дворе, когда убивали отца. Тугой комок слез перехватил горло. Андрей сжал кулаки, вонзая ногти в ладони...

А дождь лил и лил, монотонный, раздражающий...

Поддерживая мать под руку, Андрей подходил к воротам кладбища, когда их нагнал сухонький старичок в потертой плащ-накидке армейского образца. Протянул узкую костлявую ладошку. Дребезжащим голосом представился:

— Генерал-майор Хохлов. Степан Дмитриевич. Выражаю искреннее соболезнование. Надеюсь, вы меня посетите. Есть что рассказать сыну офицера, которого я искренне уважал.

Генерал резко кивнул, обозначая нечто похожее на поклон. Сдвинул каблуки с налипшей на них глиной.

— Честь имею! — И отошел, держа у бедра черную шляпу.

— Кто это? — негромко спросил Андрей у матери.

— Наш сосед. Они с отцом в нарды играли.

— Он служит?

— Нет, давно в отставке.

— Почему же он назвал себя генерал-майором?

— А ты видел офицеров, которые гордятся отставкой?

Они замолчали, погрузившись в свои мысли. Андрей вел мать под руку, держа ее твердо, но в то же время по-сыновьи нежно.

— Жаль, Колюшка не сумел приехать, — вдруг сказала она, когда они вышли с кладбища.

Колюшка — младший брат Андрея — учился в Серпухове в высшем военном училище ракетных войск и на похороны отца не прибыл.

— Ничего не поделать, — извиняюще объяснил Андрей. — Он на стажировке в войсках. Телеграмма пошла в училище, пока ему сообщат...

Мать всхлипнула, плечи ее дрогнули, затряслись.

— Какие мы невезучие, — прорвалось сквозь рыдания.

— Мама, — сказал Андрей успокаивающе, — не надо плакать.

— Все, сынок, все, — согласилась она и зарыдала сильнее. — Ах, Андрюша, я уверена: отец погиб из-за чудовищной ошибки...

— Почему ты так думаешь?

—А как думать иначе? Твой папа был человек честный. Если бы он даже кого-то задел, оскорбил, его могли просто ударить ножом. На месте, где это случилось. А стреляют сейчас, когда в деле замешаны деньги. Причем немалые. У папы их никогда не имелось. Сам знаешь, офицерская зарплата позволяет жить чуть выше грани нищенства. Не мне тебе объяснять...

— Если это ошибка, то с кем его могли перепутать? — спросил Андрей хмуро.

— Не знаю, — в голосе матери звучало отчаяние, — совсем не знаю. И теперь уже все равно — с кем, почему, по какой причине...

— Нет, не все равно, — возразил Андрей. — Я это так не оставлю. Во всем еще предстоит разобраться.

— Андрюша! — Мать не скрывала отчаяния. — В чем разбираться? Ты не веришь в честность отца?

— Как ты могла такое подумать?! — возмутился он искренне. — Я просто не верю в ошибку. Тут что-то другое. Сегодня иду в милицию. Меня обещал принять начальник уголовного розыска.

— Милый, тебе нельзя уходить, сегодня поминки...

— Придется, мама. Мне почему-то назначили именно сегодня. В двадцать один час.

— В девять? — переспросила она. — Что так поздно?

Андрей пожал плечами.

— А к Хохлову ты зайдешь? — спросила мать озабоченно. — Не стоит его обижать.

— К генералу? Зайду, только завтра. Ладно?

Два квартала до управления внутренних дел Андрей одолел пешком. Тускло светили фонари. Под ногами хлюпали лужи. Навстречу брели унылые люди с опущенными головами. Таким свой город Андрей раньше никогда не видел. Ни смеха, ни звона гитар в скверах. Все спешили оставить неуютные улицы, добраться до своих квартир, безразлично проходили мимо магазинов и лавочек с идиотскими пояснениями, что они «коммерческие». Андрея уже давно удивляла глупость этого определения. Во всем мире коммерция — это торговля. Коммерческий магазин — такой же абсурд, как промышленный завод или лечебная больница. Но у нас никто не обращает внимания на глупости словесные, потому что все по горло увязли в глупостях бытия, куда народное стадо загнали пастухи-демагоги.

Начальник управления уголовного розыска полковник Георгий Анзорович Джулухидзе, красивый мужчина в возрасте чуть за сорок, с орлиным носом, седыми висками, одетый в прекрасный костюм, из-под которого выглядывали ослепительно белые манжеты рубашки, схваченные золотыми запонками с розоватыми топазами, встретил Андрея широким --">