Владимир Иванович Щедрин - На дальних подступах страны (Негерой-2. Воспоминания о неслучившемся)

говоря, с опаской. На его бы месте (упаси меня, Господи, от мыслей таких непотребных!) я бы похохмил чуть-чуть и написал бы в своей «закладной» записке, что «крот», это, мол, тот самый еврей-француз, что занимался моей вербовкой в Гармише. А в свободное время — он еще, подонок, подрабатывает дипломатом-шпионом в русском посольстве в Кабралии, околачивая там своим мощным коммунистическим (как бы сказать политературнее) колотом не кедры сибирские, а кокосовые пальмы. Иди потом доказывай, что ты — не верблюд.

У американца, видимо, не было времени или возможности меня «пробить» по полной. От «Гектора», судя по всему, они получили мало информации о нас с Пашкой, потому что мой сменщик по-прежнему спокойненько сидел в Лоренсии и никакого пристального внимания к своей скромной персоне со стороны парней из Лэнгли не наблюдал. Да и мое персональное обеспечение на курорте особой тревоги не выказывало.

С другой стороны, проявлять повышенную активность в отношении нас «америкосу» было бы себе дороже. Умные люди из его разведокружения могли бы догадаться, что здесь что-то нечисто. Мол, его или вербанули или пытались вербануть. Вот он и мстит. Так что «Лыжнику», если он не законченный идиот, лучше всего было бы затаиться.

То есть, в Лесу очень рассчитывали, или как минимум надеялись, что после моих геройских подвигов в Гармише я должен был или, точнее, мог получить информацию о «кроте» от своего американского клиента. И эту информацию я действительно от него получил. Но какую! Она оказалась, мягко говоря, прикольной и повергла в некоторое недоумение меня и даже моих начальников.

Дело в том, что еще до моего отъезда в Валь д’Изер коллеги в Центре, которые свой хлеб зря не ели, очень плотно взялись за вычисление «крота» именно в Кабралии. Причем, когда мы с женой вернулись на побережье самого красивого в мире Тихого океана, там о «кроте», естественно, никто и слухом не слыхивал. А все в итоге было обставлено как банальная аморалка.

Когда я впервые услышал «намек» от Грачева о предательстве, понял, что дело — серьезное. Генерал не стал бы делиться пустяковыми слухами. Интуитивно почувствовал, что «прокладка лопнула» скорее всего у нас в Кабралии. А если или, не дай Бог, в самой Конторе, то так или иначе в привязке к Кабралии. Это означало, что на уши поставят всех, и на ковре с самым длинным командирским ворсом прольется море крови.

Когда мы с Марусей отъехали на Тихий океан — я дела сдавать, она вещи паковать, местный резидент — мой шеф непосредственный — как раз находился в Первопрестольной и безропотно переносил все тяготы и лишения в соответствии с текущим моментом.

Конечно, искать «крота», рассуждал я, будут специально обученные ребята из управления внешней контрразведки. Как всегда, времени для этого им отводился самый минимум, а работы было — выше крыши. Нужно было проверить посольство, торгпредство, аппарат экономсоветника и еще кучу мелких организаций в Кабралии. А там беззаветно трудились за скромные зарплаты в чеках Внешпосылторга и прочих валютных разновидностях простые и почти бескорыстные советские граждане. И проверить их было трудно, очень трудно и, главное, времени на это ушло бы уйма. Конечно, это если не загонять подозреваемым иголки под ногти, не подвешивать их на дыбе, а соблюдать такт, социалистическую законность и прочую слюнявую либерально-демократическую хренотень. А все потому, что граждан этих советских было без малого человек 200.

«Крот» (будь он трижды неладен!) наверняка притворялся активным и достойным членом КПСС, регулярно выступал на собраниях, в меру травил антисоветские анекдоты, открыто не фарцевал водкой и икрой, с соседями не скандалил, к чужим женам с недвусмысленными предложениями не лез или лез, но редко, а работу свою выполнял образцово.

Тем не менее, весточка по «кроту» все-таки пришла через несколько дней. Американец, как и договаривались, оставил записку в гостинице. В ней он довольно пространно поведал, что искать надо в референтуре экономсоветника в Кабралии. Заведующий референтурой в аппарате экономсоветника — не иголка, человек солидный и уважаемый. Я его лично знал, хотя и шапочно — мы семьями не дружили. Но проверка показала, что он чист, как стеклышко.

А вот одна из секретарш, начитавшаяся про Мату Хари, вызывала сильные подозрения. Молодая, незамужняя, отличный работник, она успевала не только выполнять свои обязанности, но и продуктивно --">