Григорий Григорьевич Федорец - Сирийский марафон. Книга третья. Часть вторая. На золотом крыльце сидели …

смотрит?

— Известно куда, — улыбнулся Александр, взглядом мазанув финальную сцену коррупционной сделки. — Это я не про филейные места. Вон, глянь! Буксиры лесовоз в трехкамерник “Gatun” запихивают. Названьице без наворотов — Amanecer. По нашенскому — восход Солнце. Причем именно с большой буквы. В том смысле, что «Светило». Кстати, на «коробке» двое наших добрых знакомцев процуют.

— Ха, а я-то думал Носорог с Капой на лайнере прохлаждаются, — Андрей улыбнулся на все тридцать два. — Есть в жизни справедливость, ой есть.

— Тебе к дизелям не пора? — не скрывая подвоха, поинтересовался Кайда, с любопытством разглядывая округу. — Блин, тут пароходов что бездельников на Манхеттене.

— Бывать приходилось? — поскучнев, вздохнул Морозов.

— Ага, разок. По творческой надобности и в целях расширения кругозора, — фыркнул подполковник. — Идете, юноша на вахту. Не ровен час, за опоздание лишат премии. А, это ударит по семейному бюджету.

— Уже, — Чупа-Чупс звонко хлопнул себя по обнаженному плечу. — А, болтали, будто всех москитов тутошних передушили. Брехня! Ещё в первый шлюз не вперлись, а кровопийцы сто грамм вытянули.

Кайда пару раз, отпросившись у босса, выходил на палубу поглазеть. Корабли нескончаемым караванам, что те верблюды в Ливии, ползли то фарватером озера Гатун, то протискивались каналом Гайяр, пока не миновали Puente Centenario. В отличии от «двух Америк», мост Столетия оказался вантовым и напоминал два треугольника парусов, наполненных ветром. До тихоокеанских шлюзов ещё было чапать, да чапать и он благоразумно решил больше не отпрашиваться. Всё-таки на работе, а не сибаритом на туристическом пароме, да и экзотика приелась.

Океан реально был тихим. Слабый, точно от старого фена, заброшенного за ненадобностью местной матроной в чулан, ветерок накатывал волны на вулканический песок пляжа. Здоровенные каменюки, отполированные за века Природой до золотого глянца, млели под лучами солнца.

— Век бы так сидел, — толи усмехнулся, толи грустно вздохнул Мишин. Он провел ладонью по валуна, на котором они устроились и, найдя щербинки, улыбнулся чему-то.

Кайда покосился:

— Хорошо бы. Однако, как говаривал мой первый ротный, некогда сопли жевать, коли приспичило.

— Ваш баркас? — Валентин кивнул на стоящий у стенки пирса контейнеровоз. Два широкоплечих крана вовсю трудились, выдергивая с палубы разноцветные параллелепипеды и переставляя на грузовую площадку.

— Ага. В Коринто ближе к ночи пришли. Пришлось старпому двести баксов подогнать, а то с увольнительной не в какую, — подполковник, поднявшись с камня, потоптался и сделал несколько вращательных движений рукам. — Камрад, чего мнетесь, как на первом свидании? Планы поменялись?

— С планами, как говорят наши заклятые друзья, allright.

— Ну, и хорошо. Когда выдвигаемся? Завтра?

— Сегодня, — простецки улыбнулся полковник. — Сорвал прогулку по пляжам Коринто?

— Я хренею с вас дорогая редакция, — восхищенно выпучил глаза Александр. — Зрите в самый по корень. Да, что в корень, гораздо глубже! Кстати, тягачи через часок подъедут.

— Носорог с Капой?

— Ага, только что в WhatsApp сообщение свалилось.

— Gud. Sehr gud! Получите контейнера, сразу на маршрут. График уплотнился.

— Форс-мажор? — Александр вернулся на валун.

— В каком-то смысле, — замялся Валентин. — Визит Мадуро сдвинули влево.

— Во, как? Тогда, конечно. Ноги в руки и марш-марш. Вы на подстрахуе?

— А, как же. Мигель впереди, на лихом коне. Я, по-стариковски, в арьергарде на ослике.

Озеро впечатляло. Не Байкал, конечно, но … Никарагуа. Имечко вполне себе подходило. Тут ещё ветерок от нечего делать гнал волну. А, та, рада стараться. Бегут гребешки на перегонки, да с юношеской бесшабашностью наскакивают на каменистый берег. Плайя Сан Хорхе по большому счету деревушка вытянулась вдоль кромки. Сказать честно, вся экономическая активность региона вокруг озера. Оно, родимое, и кормит, и поит, и денежку дает. Хоть и не пик сезона, а туристического народишку шныряет вдоль да поперек.

— Нехилая лужица. Берег на той стороне не виден почти. Простор, мать его, — Чупа-Чупс прервал размышления Кайды. Они стояли держась за перила длинного причала из темно-коричневого дерева. Вся пристань и крошечные домики рядом чистый «новодел» в стиле кантри местного разлива. Андрей покрутил головой, глазея по сторонам. — Красивенько, что сказать. Но…, --">