Юлия Владимировна Медведовская , Анвар Иркинович Иргашев - Призраки Черного моря

минуту картограф в сопровождении двух автоматчиков входил в оружейную комнату, где в присутствии Берты Вагнер и охраны приступил к работе.

Генерал Йенеке вернулся в дом минут через тридцать и рявкнул толпившимся на первом этаже военным:

– Хоть из-под земли достать мне русских диверсантов! – Несколько человек бросились выполнять приказание генерала.

Генерал уже не сомневался, что это были никакие не призраки, а именно хорошо обученные спецы, которые как детей развели хвалёную службу группенфюрера фон Альвенслебена! Но это его проблема. Пусть сам отвечает перед Берлином. Он же, генерал Йенеке, несмотря на чужие преступные промахи, смог сохранить карты укрепрайонов. А диверсанты пусть останутся головной болью группенфюрера.

Через полтора часа генералу Йенеке доложили, что отряд преследования обнаружил в подземелье под домом семь трупов немецких солдат, которые бросились в погоню за русскими диверсантами вместе с обер-лейтенантом Бердгольцем. Тело самого Генриха Бердгольца обнаружено не было.

«Конечно, в это было совершенно невозможно поверить, – рассуждал генерал Йенеке, – но факты говорили за себя. Командир специальной роты охраны штаба, обер-лейтенант Генрих Бердгольц оказался русским шпионом, который, видимо, параллельно руководил не только организацией охраны, но и действиями русских диверсантов. Без своего человека в штабе такую операцию было бы организовать просто невозможно. Но и это – проблема группенфюрера Альвенслебена. Фактически рота охраны штаба подчинялась тоже ему. И именно он сам назначил командиром роты обер-лейтенанта Бердгольца!

В конечном итоге, всё произошедшее никак не бросало тень на генерала и его подчинённых. И даже в каком-то смысле давало дополнительные козыри для предстоящего с фюрером разговора. Теперь смело можно было просить у фюрера новую технику и свежие дивизии для обороны Крыма, где русские столь однозначно активизировались.

Так что можно было чувствовать себя вполне на коне. Хотя, положа руку на сердце, следовало признать, что крах всей ситуации предотвратила женщина, гауптштурмфюрер Берта Вагнер. Она не только спасла карты от похищения русскими диверсантами, буквально вырвав их из-под носа предателя-лейтенанта, но и организовала в обозначенные сроки завершение их копирования. Герой, а не женщина! Генерал Йенеке твёрдо решил, что сразу после возвращения от фюрера первым делом представит гауптштурмфюрера Берту Вагнер к награде Железным Крестом».

Единая карта укрепрайонов Крыма, вложенная в металлический тубус-футляр, вовремя и более без происшествий улетела в Берлин!

22 декабря 1943 года, г. Москва,

Разведуправление Красной Армии

В кабинет начальника Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии генерал-лейтенанта Кузнецова его заместитель генерал-майор Артёмов вошёл буквально сияющим.

– Ну вижу, вижу, всё получилось. Давай выкладывай, Сергей Петрович!

– Товарищ генерал, ещё не успели распечатать в большом формате, мне только на скорую руку стандартные отпечатки пока сделали.

Из папки он выложил на стол четыре фотографии размером с обычную почтовую открытку. И, чуть покрутив их, собрал все четыре в одну картинку, на которой чётко прорисовался такой знакомый силуэт Крымского полуострова. Со всеми линиями секретной немецкой обороны.

И победно поднял глаза:

– Товарищ генерал! Задание выполнено! Группа «Призраки» вернулась без потерь! Резидент нашей разведки Туз не рассекречен и даже представлен к очередному Железному Кресту за героическую службу рейху!

Генерал Кузнецов, взяв небольшую паузу, добавил:

– Ну что Серега, поздравляю! Большое дело сделали! Скажу тебе честно – не верил, что справятся эти твои «Призраки… Готовь представления к очередным наградам!

Эпилог

«Призракам» пришло время уходить.

Добраться до села Эльтиген, что на берегу Керченского пролива, было задачей совсем не из лёгких. Идти придётся пешком, а иногда, несмотря на холод, и вплавь по Чёрному морю более трёхсот километров по территории, напичканной немцами.

Разведчики поочерёдно попрощались с Энвером. Рустам по-свойски назвал его «амаки», что по-узбекски означало «дядя», и взял обещание после

--">