Игорь Хрусталев - Делец включается в игру

меня дважды за вчерашний день проверяли документы. Не исключено, что мою машину пасут.

В таком сложном настроении я медленно проследовал к выходу.

Если подбивать к сегодняшнему утру морально-материальные бабки, то в пассиве числились проигранные грины и чересчур бдительное внимание власти, в активе же уютно располагалось несколько мудрых мыслей, традиционно пришедших во время игры в рулетку плюс гордое имя груздя, которым, как известно, если назвался, то полезай и не проси потом пощады от областной администрации. Все равно ее не будет.

Рассеянно нашарив в кармане черный жетон в десять долларов, я вручил его швейцару. Чересчур жирно, но куда деваться, если в карманах нет чейнджа, то бишь по-русски мелочи. А банкоматом «Попугай» до сих пор почему-то не обзавелся и клиентам приходится гонять до центра на своих тачках, вместо того, чтобы цивилизованно пополнять бюджет предприятия на месте.

Надо бы Плешке подкинуть эту мысль как-нибудь за ужином, он ведь частенько в «Пляс-Рояль» кормится вечерами. Преодолев желание засунуть кредитную карточку прямо в рот учтиво улыбающемуся швейцару, я попросил его передать шефу, чтобы позвонил мне на днях:

– Скажи Плешакову как появится – пусть наберет меня при случае.

– Непременно, Сергей Радимович, всегда рады вас видеть, – учтиво попрощался он.

Хоть этот гражданин не путал мое отчество! Бывший вахтер «Гипропроекта» получал здесь солидную прибавку к пенсии и на совесть отрабатывал свои кровные. В которые, само собой, неизбежно включались чаевые.

Раннее утро встретило меня прохладой, как в советской песне. А река, соответственно – ветром. Кудрявые, попадавшиеся мне на дороге к стоянке, вовсе не были рады «веселому пенью гудка» – то есть началу рабочего дня. Кому охота вставать в такую рань!

Мой красный «феррари» смотрелся на стоянке среди прочих не-роскошей-а-средств-передвижения как рубиновая булавка в ветхом, расползающемся по швам галстуке. И это при всем при том, что всяких разных интересных машинок было более, чем достаточно.

Наверняка моя тачка для многих – что шило в заднице. А мне плевать. Нравится, и все тут. И, потом, это удобно. Не езжу же я на каддилаке, как некоторые крендели в Москве. Крокодил на десять метров длинны, в таких только на свадьбы да на похороны катаются, а он, бритоголовый, понимаешь, один рассекает. Это действительно, маразм. А у меня – так, особый вкус.

Хорошая ведь машина, правда? Если честно? Ну и о чем тогда разговор!

«Н-новый русский, – бормотал я, усаживаясь за руль, – наверняка это слово придумали „старые советские“, чья молодость просвистела при коммунистах, а вовсе не английские журналюги».

Да, новый, да, русский.

Да, богатый.

У меня, между прочим, ваши дети с внуками трудятся и прилично зарабатывают. Тыща с лишним рабочих мест, если считать по полной – не хило, а?

И, заметьте себе, гипотетическая бабуля, язык в задницу администрации не засовываю, так что упрекнуть меня в разбазаривании средств налогоплательщиков не получится при всем желании.

За отсутствие с моей стороны таких традиционных для предпринимателей знаков внимания администрация меня шибко не любит и видит меня в самых сладких утренних снах искупающего неведомую вину перед государством на стройках народного хозяйства где-нибудь в Сибири. А еще лучше – в карцере какой-нибудь крытой тюрьмы.

Тут администрация кончает от счастья, просыпается и идет на работу. А там ей сообщают, что до воплощения сна в жизнь еще ох как далеко и надо напрячь силы, чтобы свалить Паратова.

И они напрягаются. Вот только как бы не надорвались ненароком…

Утренний поток мыслей неожиданно прервался. Я громко выругался и был вынужден резко затормозить, чтобы не наехать на бесформенную кучу, лежавшую посреди дороги. Черт меня дернул поехать этим переулком, чтобы сократить расстояние. Двинул бы, как все нормальные люди, по шоссе в объезд – не нарвался бы.

Куча, в миллиметре от которой остановились мои колеса, зашевелилась и с трудом поднялась на четвереньки. Этот человек был в доску пьян.

Я машинально посмотрел на часы. Восемь двадцать четыре. Недурно!

Алкаш, которого я чуть не задавил, производил довольно странное впечатление.

Дедок был явно «из хорошей семьи», не бомж. Несмотря на испачканное грязью лицо, он не выглядел алкоголиком. А одежда, если не учитывать неизбежную поношенность, часто встречающуюся у интеллигентных людей не очень большого достатка, вполне --">