Микки Спиллейн - Поцелуй меня, дьявол

— Простудишься, — сказал я.

Она улыбнулась краем рта.

— А может, ты думаешь, что я не совсем нормальная, поэтому и боишься?

— Это меня не волнует. Помолчи, пожалуйста.

— Нет. Тогда почему ты ему не сказал?

— Однажды, еще ребенком, я увидел, как живодер накинул сетку на собаку. Я дал ему подножку, схватил щенка и убежал. Эта чертова дворняжка укусила меня и удрала, но я все-таки был рад, что сделал это.

— Понимаю. Но ты поверил тому, что сказал полисмен?

— Тот, кто выскакивает на дорогу перед машиной, явно не блещет умом. Помолчи, прошу тебя.

Улыбка ее немного оживилась, стала более натуральной. Я взглянул на нее, усмехнулся тому, что произошло, и покачал головой.

— Повезло, нечего сказать.

— Что?

— Ничего.

Я свернул с дороги в полосу тусклого света, падавшего от вывески заправочной станции, и подрулил к бензоколонке. Из помещения вышел парень с заспанными глазами. Я велел залить полный бак. Выйдя из машины, чтобы отпереть колпачок, я услышал, как открылась и захлопнулась дверца. Женщина прошла в помещение и не выходила оттуда до тех пор, пока я не расплатился за бензин.

Когда она вернулась в машину, в лице у нее появилось что-то новое — оно смягчилось, оттаяло, казалось почти безмятежным. Мимо нас проехал еще один автомобиль, но на этот раз она и глазом не повела. Плащ опять был стянут ремнем. Она взглянула на меня с легкой неподдельной улыбкой, откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза.

Я ничего не понимал. Я знал только, что в городе остановлюсь у первой попавшейся станции метро, открою дверцу и пожелаю ей всего наилучшего, а потом буду следить за газетами, пока не узнаю, что ее вернули по назначению. Так я думал. Я очень хотел, чтобы все так и получилось. Во мне росло предчувствие близкой беды, едкое, как дым.

Минут пять она неподвижно смотрела на дорогу, потом попросила закурить. Я вытряхнул сигарету ей в руку и щелкнул зажигалкой. Прикурив, она глубоко затянулась и уставилась в серую туманную мглу, проносящуюся за окнами, потом спросила:

— Хочешь знать, в чем дело?

— Не очень.

— Я была… — Она запнулась. — …В психиатрическом санатории. — Второй затяжкой она докурила сигарету почти до пальцев. — Меня поместили туда насильно. Отобрали одежду, чтобы я не могла никуда выйти.

Я кивнул, словно бы все понял.

Она медленно покачала головой, уловив значение моего жеста.

— Может, найду кого-нибудь, кто меня поймет. Мне показалось, что ты… поймешь.

Я собрался что-то сказать, но ничего не сказал. Низкая луна, вынырнув из-за облаков, мгновенно залила землю бледно-лимонным светом, на дорогу пали длинные скользящие тени, похожие на гигантские темные пальцы. Черный «седан» перекрыл нам дорогу. И опять как в первый раз, ухо резанул скрежет тормозов, но теперь к нему присоединился омерзительный звук раздираемого металла и, как заключительный аккорд в этом дьявольском интермеццо, резкий звон разбитого стекла.

Я ногой отбросил дверцу и вылез из автомобиля как раз вовремя, чтобы увидеть мужчин, выскакивающих из «седана». Опасность обступила нас со всех сторон, и от нее некуда было скрыться. Но я не ожидал, что дело примет такой скверный оборот. Пистолет в руке одного из них выплюнул длинное пламя, распоровшее тьму, и я услышал короткий свист пули.

Второй раз он так и не выстрелил, потому что моя пуля разворотила ему лицо. Позади мелькнул еще один, но в этот момент я услышал у себя за спиной шипящий свист, и что-то шарахнуло меня по плечам. Я развернулся в прыжке для удара ногой, но было уже поздно. Вновь раздался шипящий свист, вроде звука хлыста, рассекающего воздух. Не знаю, что это было, но удар угодил мне прямо в лоб, и за секунду до того, как исчезли время и пространство, я подумал, что меня сейчас вырвет, и ненависть к этим ублюдкам выступила на коже, как пот.

Я лежал без сознания не очень долго и очнулся от нестерпимой боли в голове. Это была адская дергающая боль, она взрывалась в ушах с каждым ударом пульса и вспыхивала под веками ослепительно белым светом.

Где-то рядом раздавались приглушенные вопли, судорожные всхлипывания, резкие озлобленные голоса, сливающиеся в невнятный шум, сквозь который слышались звуки работающего двигателя и лязг металла. Я попытался встать, но если и мог чем-то пошевелить, то только мозгами. Все остальное во мне было неподвижным и безжизненным. Я лежал со связанными руками и ногами, и первое --">