Буало-Нарсежак - Заклятие

слух. В нем таилось что-то опасное, ядовитое. Я наспех поужинал и, перед тем как улечься, записал в блокноте:

«М. Э.» Я мог бы написать: «Мириам Элле». Почему просто инициалы? Предчувствие? Кто знает. Помнится, я проворчал: «Он мог бы уточнить адрес!» Затем посмотрел на небо. Погода была хорошая, и у меня оставалось добрых три часа — вполне достаточно, чтобы без особого риска съездить туда и обратно. Прошу меня извинить за очередные пояснения, но тот, кто не видел Гуа, не сумеет следовать за перипетиями моего рассказа. А я сомневаюсь, чтобы вам довелось бывать в этом уголке Вандеи, наводящем тоску зимой и малопривлекательном летом. Остров Нуармутье связан с материком шоссе длиной в четыре километра, но во время прилива его заливает так, что из воды торчат только придорожные столбы. Эта дорога не походит ни на какую другую: она вьется как тропа среди песков, местами это обычное шоссе, а местами — скверная колея, где всегда сыро и грязно. Ее называют Гуа. Ездить по ней можно только во время отлива, чуть более трех часов в сутки. Едва юго-западный ветер принимается гнать волны в узкий пролив Фроментин — будь осторожен. Море возвращается стремительно, а машины могут двигаться только на малом ходу, и неосторожный путешественник рискует застрять посредине брода. Тогда у него только один шанс на спасение: оставить машину и бежать к ближайшему убежищу. Их три. Это мачты с подобием клети наверху — платформа на высоте более шести метров, окруженная перилами. Они стоят как виселицы на коническом цоколе. Во время прилива вода в Гуа поднимается более чем на три метра. Я не признался Виалю, что Гуа внушает мне страх.

Хочешь не хочешь, мне приходилось ездить по этой дороге, поскольку на острове жили некоторые из моих клиентов, но делал я это всегда скрепя сердце. Несчастные случаи здесь происходили довольно часто, несмотря на то что щиты, установленные в начале и в конце шоссе, информировали о времени прилива.

В шесть утра я отправился в путь на своей малолитражке. Помимо неизменной сумки с инструментами я прихватил чемоданчик с набором медикаментов. Гуа в это время года пустынен. Нуармутье заявлял о себе только фиолетовой черточкой на горизонте. О присутствии моря можно было догадаться по холмикам ила и полету чаек. Я все еще слышу гудок затерявшегося где-то на пути к острову Пилье парохода, ищущего устье Луары. Утро выдалось не совсем обычное: несколько взбудораженный, но все же уверенный в себе, я испытывал радость от бодрящего воздуха и, проникшись торжественностью момента, пересекал пространство, двигаясь наугад среди выбоин. Свет маяков таял в отблесках зари. Я всячески старался объезжать промоины, чтобы не залить морской водой двигатель. Для меня механизм машины — нечто живое, требующее заботы. Когда славная колымага выбиралась на твердую почву, я как бы ослаблял поводья. Мне пришлось посторониться, чтобы пропустить машину с прицепом из Нанта: прицеп бросало из стороны в сторону. Мильсан, шофер, в знак приветствия помахал мне рукой. Затем дорога пошла вверх и потянулась по острову. От леса Годен до Нуармутье нет и пятнадцати километров, и я ехал не спеша. В Лагериньер еще все спали, и тут я сообразил, что к Мириам приеду слишком рано; поэтому, остановив машину в порту, решил выпить чашку кофе в бистро, где, склонив друг к другу голову, беседовали рыбаки. «Раз гепард похож на большую кошку, — подумал я, — значит, то, что свойственно кошке, свойственно и ему… А то, что этот зверь родился в Африке…» Но тут я вспомнил курс лекций нашего профессора биологии. Тот утверждал, что среда обитания оказывает сильное воздействие на людей и на животных. «Среда обитания — вот ключ! — подытожил он. — Не забывайте этого, господа!»

Я глянул на часы и вышел, вновь озабоченный, немного не в себе, и поспешил дальше. Шезский лес — вот и все, что осталось от некогда обширного соснового бора, покрывавшего северную часть острова. В этом лесу на берегу бухты Бурнеф, укрытые от морских ветров, расположились красивейшие виллы. Какой же из десятка здешних особняков принадлежит Мириам Элле? Решить непросто. Я зашел в бакалею. Мадам Элле? На меня посмотрели с недоумением. Нет, о такой никто не слышал. В булочной — тоже неудача.

— Она рисует, говорите?.. А как она выглядит?

— Не знаю, никогда ее не видел. Тогда я сообразил обратиться с вопросом к мяснику.

— А! Дамочка с пантерой! — воскликнул он. — Вилла «Мод»… Постойте, да вы вроде бы ветеринар из --">