Энтони Гилберт - Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней

– Чрезвычайно любезно с вашей стороны, – трогательно поблагодарил он. – Вообразить себе не могу, почему мой ключ скрежетал в замке.

– Я вставил паркинсоновский замок, – весело ответил ему Крук. – Любой дилетант вскрыл бы тот, что установил наш хозяин. Наверное, от этого у вас и возникли трудности. Боюсь, что вы могли подхватить простуду, стоя на лестнице.

Пожилой господин, похоже, не слышал его. Весьма уверенно он протопал за хозяином в комнату, которую Крук называл гостиной. В этом квадратной формы помещении было не убрано, неуютно, повсюду громоздились книги, газеты и жесткие стулья. На окнах висели выцветшие занавески.

– Чувствуйте себя как дома, – пригласил он.

Если прихожая и коридор явно поразили старика, то вид этой комнаты дополнил ощущение чуда. Он стоял на пороге, глазея на непрезентабельную мебель. Двое мужчин представляли собой такой контраст, который и вообразить-то нелегко. Крук был в деловом костюме, в свободного покроя пиджаке и светло-коричневых брюках, которые ему очень нравились, а утонченные натуры сочли бы вульгарными. Коричневый котелок был почти надвинут на его крупный, резко очерченный нос, скрывая густые рыжие брови. Коричневые ботинки подошли бы скорее какому-нибудь гангстеру. Быстро подойдя к буфету, Крук достал две бутылки пива, но, повернувшись, чтобы предложить одну из них старику, обратил внимание на выражение его лица, – изумление сменилось полным восторгом, казалось, сосед вот-вот снизойдет до блаженного откровения. Старик просто не верил своему счастью.

– Великолепно, – с придыханием прошептал он. – Никогда бы в такое не поверил. И все же имеется неопровержимое доказательство. – Старик робко коснулся рукой книжного шкафа. – Совершенно прочный. Я обязательно должен написать об этом в журнал. Полагаю, существует лишь один подобный артефакт, но он официально не подтвержден.

– Так вы будете или нет? – терпеливо спросил Крук, держа в руках бутылки с пивом.

Старик наклонился, чтобы прочесть названия книг на ближайшей полке. Он украдкой протянул руку и вытащил одну из них. Там не было ничего, что могло бы заинтересовать ученого, но пожилой книгочей, казалось, совершенно увлекся.

– «Кровь на ступенях эшафота», – прочел он вслух и перевернул титульный лист. – Одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года издания. – Он вопросительно посмотрел на Крука.

Крук улыбнулся, как ему показалось, ободряющей улыбкой. Билл Парсонс как-то сказал, что в прошлой жизни Крук, скорее всего, был крокодилом.

– Совершенно верно, – добродушно ответил он. – Год майского кризиса. Потому-то я ее и купил. Чтобы отвлечься.

– Год майского кризиса, – повторил его гость. – И… как же давно это было?

– В арифметике вы не очень сильны? – все так же добродушно предположил Крук. – Скажем, два с половиной года назад.

Старик тотчас же изменился в лице. Восторг начинал уступать место растерянности.

– Значит, сейчас по-прежнему сорок первый год.

– Спуститесь с небес на землю, – сказал Крук. – А какой же, по-вашему, еще?

К этому моменту он уже нисколько не сомневался в том, что его гость сумасшедший, но не испытывал желания по этой причине избавляться от него. Крук знал, что у сумасшедших своя логика, а само безумие – в конечном итоге понятие относительное. Он решил выяснить причину присутствия здесь этого старикана и понять, что тот пытался передать своими высказываниями. Гость положил книгу и поднял голову с раздосадованным и озабоченным выражением на лице.

– Я просто не понимаю, – признался он. – На какое-то мгновение я поверил… и понадеялся… что могу являться привилегированным наблюдателем некоего эксперимента во времени. Но вот вы, сэр, что вы думаете по этому вопросу?

Крук моментально почувствовал себя в знакомой обстановке.