Елена Александровна Кралькина - Беспокойное лето

свое, и время от времени я нуждался в женщинах, но я ни разу не привел чужую женщину в наш с Люси дом.

После смерти Люси вся моя жизнь сосредоточилась на сыновьях. Они росли хорошими ребятами. Серж стал историком, увлекся историей древних цивилизаций. Я радовался, что он нашел жену, которая разделяла с ним его увлечения. Я был бесконечно рад, когда Луиз подарила мне внука – Мишеля. В нем на старости лет я нашел свое счастье. Мишель любит меня, он с удовольствием оставался со мной, когда его родители отправлялись в неизведанные края в поисках древностей. Серж и Луиз жили счастливо, но… недолго и умерли в один день… Так зачем же моя любовь пережила вас, любимые мои дети?

Мой младший сын Вадим пошел в мать. Люси была талантливым дизайнером, а Вадим стал талантливым архитектором. Вадим рос очень застенчивым мальчиком, и я очень боялся, что застенчивость помешает ему стать хорошим профессионалом. Я очень удивился, когда организованное сыном архитектурное бюро быстро приобрело известность и пошло в гору. У Вадима оказалась прекрасная деловая хватка, унаследованная, по-видимому, от моего отца. В бизнесе Вадиму везло, не повезло ему в любви. Когда Вадим познакомил меня с Жаклин, было уже поздно, я понял, что сын безнадежно влюблен в женщину, которая просто не понимает, что такое любовь. Несчастье не заставило себя ждать. Сын застал Жаклин с любовником. С детства Вадим не отличался большой коммуникабельностью, а после разрыва с Жаклин совсем ушел в себя. С тех пор его занимает только работа. Я старался вернуть Вадима к жизни, но получилось это у меня топорно. После того как я сделал несколько слишком настойчивых попыток познакомить сына с интересными, с моей точки зрения, женщинами, он отгородился от меня стеной до небес и уехал в Россию восстанавливать усадьбу прапрадеда. Сейчас мое самое большое желание – вернуть душевную близость с сыном. Мне надо достучаться до его сердца, я должен, должен разрушить стену, разделяющую нас. Вопрос, как это сделать?

Ночь за ночью не дают мне покоя и мысли, как Вадим и Мишель будут жить без меня. С сердцем у меня проблемы давно. Огюст, конечно, говорит, что у меня диагноз, а не приговор, но уверенности в завтрашнем дне у меня нет. Сколько я еще протяну? Если я уйду вслед за Сержем, с кем тогда останется Мишель? Что делать, что предпринять? Настоять на том, чтобы Вадим вернулся в Париж и взял на себя заботу о Мишеле? Вадим согласится, он не может не согласиться. Но он так увлечен своей архитектурой, своими планами отстроить город Сосновск в России, где когда-то жили наши предки. Имею ли я право лишить Вадима дела его жизни? Отправить Мишеля с Вадимом? Наверное, это было бы правильно. Я знаю, что мои отец и дед были бы рады, если бы мы, Немчиновы, вернулись в свое родовое имение. Но что делать мне? Я не могу остаться один. Один я умру. Вадим и Мишель нужны мне как воздух. Готов ли я уехать из этого дома, от хорошо понятной и отлаженной жизни в неизвестность – не знаю. Надо думать, думать… Огюст настаивает, чтобы я пил снотворное. Но я не могу себе этого позволить. Мне кажется, что если я хоть на минуту забуду о любимом сыне, Серже, то предам его.

Утром в моей жизни наступил перелом. Огюст допустил ко мне Жан-Клода, моего хорошего знакомого, занимающего солидное положение в полиции. Жан-Клод долго выспрашивал меня о моем самочувствии, но я сразу понял, что он приехал не просто поговорить о моем здоровье и погоде, его привело ко мне что-то очень важное. Я попросил Жан-Клода перейти прямо к делу. Жан-Клод долго не мог найти нужные слова, а потом просто огорошил меня известием о том, что Серж разбился не случайно. Тормозные шланги у его машины были с явным дефектом. Теоретически это мог быть брак производителя, но крайне маловероятно. Кто-то специально повредил тормоза и обрек сына на неминуемую смерть. Я удивился сам себе, но в тот момент, когда я услышал страшную весть, моя жизнь наполнилась смыслом. Я не могу позволить себе умереть, пока не найду убийцу сына. Я попросил Жан-Клода дать мне немного времени. Мне необходимо собраться с мыслями и продумать основные направления расследования. Я хочу принять в нем самое непосредственное участие. Жан-Клод отнесся к моей просьбе с пониманием.

Ночью я попытался серьезно поговорить с Вадимом. Я рассказал ему о результатах экспертизы состояния автомобиля Сержа. Удивительно, но мне показалось, что Вадим внутренне ожидал чего-то

--">