Роберт ван Гулик - Убийство в лабиринте

противовесом для сдерживания порочных или слишком безответственных судей.

Высшая мера наказания должна была санкционироваться императором, и каждый приговоренный к ней преступник имел право апелляции к более высоким судебным инстанциям, вплоть до самого императора.

Более того, судья не имел права допрашивать обвиняемых с глазу на глаз. Все слушания дел, включая предварительный допрос, должны были происходить публично в судебной управе. Все происходящее на этих заседаниях скрупулезно фиксировалось, после чего передавалось для ознакомления и оценки в более высокие инстанции.

Читатели моего перевода «Ди гунъань» нередко интересовались, как можно было вести точные протоколы судебных заседаний, не прибегая к стенографии. Ответ прост: письменный китайский язык сам по себе является чем-то вроде стенографии. Например, целое предложение можно свести к четырем иероглифам, хотя в разговорном языке на это ушло бы до тридцати слов. Кроме того, существовали разные системы скорописи, когда иероглифы, состоящие из десяти или более черт, могли быть сведены в одну закорючку. Мне самому во время работы в Китае при переговорах часто приходилось прибегать к услугам китайских писцов, и я могу подтвердить, что их записи отличались поразительной точностью.

В большинстве китайских детективных романов происходит одновременное раскрытие трех или более совершенно разных дел. Я попытался передать эту любопытную особенность в данном романе. По моему мнению, китайские криминальные романы более реалистичны, чем наши. Население округа было довольно большим. Следовательно, неизбежно приходилось одновременно решать несколько судебных дел.

В этом романе я последовал освященной временем традиции, добавив в конце подробное описание казни преступников. Я также использовал прием китайских авторов династии Мин (1368-1644): описывал в романе людей и образ их жизни, какими они были в то время, хотя действие перенесено в другую эпоху. Это же относится и к иллюстрациям к роману, где изображены обычаи и одежды династии Мин, а не династии Тан.

Хочу добавить, что судья Ди был одним из величайших китайских сыщиков древности. Он был реальным историческим лицом, одним из крупнейших политических деятелей династии Тан. Его полное имя Ди Жэньцзе, и он жил с 630 по 700 год. Впоследствии он стал председателем Императорского суда. Власти прислушивались к его мудрым советам, что благотворно сказывалось на внутригосударственной политике. Именно ввиду его способности раскрывать преступления он стал в позднейшей китайской литературе героем многочисленных криминальных историй, имевших лишь отдаленное отношение к подлинным историческим событиям.

Роберт ван Гулик

Китайские источники

Я позаимствовал из китайских сборников криминальных и таинственных историй XVI века три сюжета. Изначально ни один из них никак не связан непосредственно с судьей Ди и четырьмя его помощниками, равно как со сборником «Ди гунъань». Однако поскольку через мой перевод этого сборника читатели познакомились с судьей Ди и четырьмя его помощниками, эти три сюжета были сведены мною в отдельный роман, главным героем которого является знаменитый китайский сыщик. Судью Ди удалось ввести в этот роман без особых усилий, поскольку судья, и он же по совместительству сыщик, присутствует во всех старинных китайских криминальных романах. Этот типаж намного важнее, чем просто конкретное имя. В сущности, неважно, кто раскрыл преступление: «судья Бао», «судья Бэн», «судья Ши» или «судья Ди».

* * *

В основу «Дела об убийстве в закрытой комнате» легла история, связанная с Янь Шифанем, преступным чиновником эпохи Мин, который скончался в 1565 году. Утверждают, что он изобрел особую кисточку для письма, из которой вылетало смертоносное лезвие, если ее нагревали над пламенем свечи (см. введение А. Уэйли к английскому переводу романа «Цзин Пин Мэй», с. VIII). В оригинале говорится, что Янь Шифань использовал такую «заряженную кисточку для письма» как орудие защиты от многочисленных врагов, если бы вдруг кто-то из них застал его в кабинете за письменным столом и под рукой у него не было бы никакого иного оружия. В моем рассказе «заряженная кисточка» используется как орудие нападения, и я сочинил на этот сюжет совершенно иную историю, связанную с местью. Такой мотив часто встречается в китайских романах. --">