Александр Бондаревский - Невидимка

часто привыкли. В год может быть с десяток дней, когда садишься спокойно. В остальное время – постоянно ветра, дождь и шквальный ветер. Несомненно, норвежские пилоты – лучшие в мире. Доказательство этому – то, что я сейчас тут разговариваю с тобой об этом. Ведь я прилетал в Осло тысячи раз.

Он взял бокал и плеснул немного коньяка в кофе. Остаток пододвинул мне.

– Давай выпьем за Норвегию!

– Спасибо, я закажу сам – возразил я, и поднял было руку, но Фредерик остановил меня.

– Я за рулем! – сказал он – мне можно только чуть-чуть – и добавил по-русски:

– На здоровье!

Вышло смешно. Я уже привык, что люди, часто путешествующие, узнают национальную принадлежность по внешнему виду и нисколько не удивился.

– На здоровье! – сказал я в ответ и поднял бокал.

Мы разговорились. Оказалось,что дед каждый месяц летает к дочке в Амстердам и теперь возвращается домой в Трондхейм. Он увидел меня в самолете, понял, что я нахожусь в состоянии стресса, и решил меня поддержать, дабы не испортить моё впечатление от его прекрасной страны. Я рассказал, что собираюсь добраться до Тромсе, чтобы увидеть северное сияние (что было истинной правдой). Фред обрадовался, сказал, что это по дороге и вызвался подвезти меня до Трондхейма на своей машине. Я не стал скромничать и согласился.

Продолжая беседу мы допили кофе, доели пироги и поднялись из-за стола в прекрасном настроении, оставив щедрые чаевые.

Фред надел свой бублияк (что значит «пуховик» – первое слово по-норвежски, которое я запомнил), я подхватил свой рюкзак, мокрую куртку, и мы отправились на парковку.

Там, в дальнем углу, деда ожидал его серебристый, полноприводный внедорожник от Вольво. Мы закинули вещи в багажник и выехали из подземелья.

Дождь на время прекратился, серый рассвет занимался под тяжелыми, набрякшими тучами, готовыми пролиться на наши головы то ли снегом, то ли ливнем. Одинокие норвежские фермы с аккуратными цветными домиками, ютились на живописных холмах, поросших лесом, справа в утренней туманной дымке угадывались очертания фьорда, слева вздымались мокрые скалы, сквозь которые были проложены многочисленные, нескончаемые туннели, протяженность которых доходила до нескольких десятков километров.

Не нарушая скоростной режим, мы неспешно катили посреди всей этой суровой красоты. Фредерик оказался большой любитель поговорить, впрочем, рассказчик он был хороший, да и жизнь его, о которой и шла речь, была насыщенна и интересна.

В молодости он мечтал о карьере пилота и поехал в США обучаться в летной школе во Флориде. Получил лицензию пилота легкомоторного самолета и собирался продолжить обучение, но судьба распорядилась иначе. На вечеринке он познакомился с девушкой из общины хиппи и влюбился, раз и навсегда. Впоследствии они поженились, но перед этим несколько лет колесили по Америке в компании детей цветов, веселясь и распевая песни под гитару с парнями из Криденс. Принимали участие в легендарном фестивале Вудсток в 1969 году.

Там то, молодой норвежец и познакомился с ЛСД, галлюциногенами и прочими психоактивными веществами. Наркоманом он не стал, но увлекся химией и биологией. Вернувшись в родную Норвегию с американской женой, взялся за ум, поступил в университет, окончил его и всю жизнь «химичил» на норвежскую национальную нефтяную компанию. Заработал хорошую пенсию и теперь «химичит» дома в свое удовольствие.

Незаметно, за разговором, с несколькими остановками, добрались до Трондхейма.

Я уже собрался было выгружаться и двигать дальше, но Фред предложил остановится у него дома, чтобы отдохнуть и с утра отправиться в путь. Предложение звучало искренне, дед оказался жизнерадостным человеком, простым в общении, с ясным и острым умом.

– Я уже позвонил Ханне (жене) – сообщил он, заговорщически подмигнув – она ужасно рада познакомиться с тобой и даже поставила запекать индюшку в духовку. А уж индюшка у Ханны – это что-то! Пальчики оближешь!

Через десять минут мы, припарковав машину на подземной парковке, подошли к дому Фреда. Он жил в одном из многочисленных, похожих друг на друга домах-таунхаусах целыми кварталами располагающихся на холмах возле реки Нидельва. У каждого из жильцов имелся отдельный вход и небольшой приусадебный участок. Сегодня ночью шёл снег, и всё вокруг было покрыто полуметровыми сугробами, которые, впрочем, уже начинали оседать и таять.

Нас уже ждали. Не успели мы подняться на крыльцо, как двери --">